Тамбера

— Пришлите лучше саван, — невесело пошутил ван Спойлт.

Капитан улыбнулся. Его улыбка означала, что он не принимает эти слова ван Спойлта всерьез. К тому же он был уверен, что ван Спойлт внял его советам. Впрочем, другого он и не ожидал. Ван Спойлт, хотя и был молод — ему не было еще и тридцати лет, — обладал трезвым, гибким умом, умел оценить обстановку и применяться к ней — словом, как говорят, был рожден для политики. Внешность его соответствовала характеру, он был худой, высокий. Маленькие, прищуренные глаза смотрели уверенно; широкий лоб, тяжелая нижняя челюсть, твердая, решительная походка… Капитан Хеемскерк знал, что такие, как ван Спойлт, умеют прислушиваться к тому, что говорят люди, много повидавшие на своем веку.

И действительно, ван Спойлт, не теряя времени, принялся за туземный язык. Пока жители Лонтора строили ему дом, а другие голландцы обживались на побережье, завязывая знакомства и развлекаясь, он с помощью переводчика стал учить слова чужого языка, не раз посылая про себя к черту и капитана, и лонторцев, и самого принца Морица. Но зато ко времени отплытия голландского корабля он мог уже кое-как объясняться с местными жителями. И поэтому решил даже пойти в гости к старосте кампунга, чтобы поближе с ним познакомиться.

Договор вступает в силу

Имбата очень обрадовался приходу нежданного гостя. Он усадил ван Спойлта на циновку, засуетился, велел жене скорей подавать еду, которую она как раз в это время готовила.

— Милости просим, господин. Чем богаты, тем и рады, — говорил он, угощая ван Спойлта. — Если бы мы знали, что вы придете, мы бы уж приготовили для вас что-нибудь повкуснее.

Ван Спойлт с плохо скрываемой брезгливостью разглядывал поставленную перед ним еду: казалось, он боялся к ней притронуться. Однако, поразмыслив, он решил, что отказываться неудобно. Имбата как-никак староста, с ним необходимо наладить дружеские отношения. Придется, видно, отведать местной пищи…

— Я пришел, Имбата, — начал он разговор, немилосердно коверкая слова, — чтобы обсудить с тобой одно важное дело. Но сперва я хочу поблагодарить тебя и всех твоих людей за дом, который вы нам соорудили.

— Ну, об этом не стоит говорить, — великодушно махнул рукой хозяин. — Это дело не хитрое. Я вот боюсь, может, что в доме не так, и господин недоволен нашей работой.

— Доволен, Имбата, доволен. Правда, мы тут думали, хорошо бы построить такой дом, какие строят в нашей стране. И, кроме этого, нужны еще помещения, где будут храниться мускатные орехи и многое другое. Вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

— Построить-то можно, да только не из чего, — подумав, сказал Имбата.

— Как это не из чего? Я смотрел: у вас тут есть все необходимое. А у меня есть мастера. Но для склада и нового дома нужен участок, не очень большой, примерно в сотню квадратных тумбаков[11] и хорошо бы на берегу, рядом с нашим домом. Я и хотел узнать, Имбата, могли бы вы выделить нам такой участок?

— Конечно. Это очень просто. Вы можете арендовать у нас какую хотите землю.

— А как насчет рабочих?

— Это легче всего, господин. Мужчин на наших островах много. Сколько вам нужно человек, сто, двести?

— Ого! Сколько у вас народу?

— Тысячи две наберется. На одном только Лонторе человек пятьсот живет. Остальные на других островах. Но и они все под моим началом.

Ван Спойлт довольно кивнул.

— Да, вот еще что, — сказал он, помолчав. — Слышал я, кроме нас, здесь есть еще один европеец. Как к нему относятся в кампунге?

— Господин говорит об англичанине, который живет здесь со своим приемным сыном?

— С каким еще приемным сыном?

— Этот мальчик родился здесь, на Лонторе. Мать его лонторка, а отец — испанец, оба они уже давно умерли. Вот англичанин и взял его к себе. А дело было так. Мальчишка ни с кем здесь не дружил, никого не хотел слушать. Однажды англичанин приплыл на Лонтор, увидел мальчишку и сказал, что согласен взять его к себе, обещал заботиться о нем, как о собственном сыне, если только ему отдадут наследство, которое оставил отец этому мальчику.

— Большое, видно, было наследство! Но ты не ответил мне, какие у вас с ним дела?

— Да почти никаких дел нет, господин. Он все время ездит, не живет на одном месте. И, по правде сказать, никто у нас его не любит.

— Отчего же его не любят?

— Он сам виноват. Мы заключили с ним договор: жить всегда в дружбе и соблюдать интересы друг друга, а он то и дело нарушает договор.

— Соблюдать интересы друг друга? Что же это значит? — полюбопытствовал ван Спойлт.

— Это значит, чтобы всем было выгодно: он нам дает всякие вещи, мы ему за это мускатные орехи — и никакого обмана.

Ван Спойлт задумался.

— Все это правильно, Имбата, — наконец сказал он. — Но этого еще мало, чтобы люди были счастливы и жизнь их была прекрасна.

— А что же нужно еще, господин?