Тамбовский изгнанник

Дом стал потихоньку прогреваться, сразу запахло плесенью, сыростью, протухшим тряпьем, но все равно приятно, хоть такой есть у него теплый угол и хорошо бы было чтобы его отсюда не погнали, как из других мест. Идти Никите не куда, никто его не ждет и никому он не нужен. Теперь, несколько дней нужно хорошо топить, что бы дом просох и прогрелся, но хоть успел столько сделать за сегодняшний вечер. Никита сутки не ел почти, все в дороге, и гнал он сюда без остановок, но сил что — то готовить уже не было, он быстро выпил горячего чая, (чайник то он сразу поставил на плиту), подкинул дров, и плотно закутавшись в новое одеяло сразу же уснул, — как провалился в такую приятную темноту. Утром проснулся от холода, вчера вырубился и не закрыл заслонки, печь прогорела и давно остыла, а дом, нетопленный много лет плохо держал тепло, да и щели вон уже образовались между бревнами, все чем когда-то дом утепляли, рассыпалось трухой. Никита все равно выспался и отдохнул, спал то все равно куда удобней, чем в машине, но лучше себя не чувствовал. Все переломанные когда-то кости болели нестерпимо, шрамы и рубцы тоже тянули и горели вымотанные дорогой и неудобными ночевками в машине. Он вздохнул, — лучше уже не будет, ему теперь мог только помочь настоящий целитель из мира ночи, а таких денег у него нет. Да и что об этом думать, нужно шевелиться, если он не приготовит дом и не натаскает продуктов, то точно не переживет эту зиму.

— Да что там зиму, не знаю смогу ли я хоть несколько месяцев продержаться, здесь столько работы, и денег совсем нет, справлюсь ли я, — шептал он тихонько рассматривая комнату при свете дня. — Рядом с Михайловкой есть небольшая деревенька Петропавловка, нужно в ней, в магазине набрать продуктов пока пройти можно, в морозы да, когда снегом все заметет, сильно до магазина то не побегаешь, дороги здесь точно никто не чистит, — продолжал он проговаривать для себя необходимое сделать и заодно унять боль, пытаясь расходится, двигаясь по комнате и внимательно все вокруг оглядывая.

С другой стороны, хоть и не хоромы, но жить здесь можно, не так уж все страшно выглядит в свете дня, и как все здесь приведет в порядок будет весьма уютно, а выбора у него все равно нет.

Никита вроде всю машину закидал продуктами, да нужными для села вещами, а сейчас перетаскав все в дом, с горечью понял, что для выживания ему этого не хватит даже на первое время. Хорошо хоть лыжи со снегоступами прикупил, еще бы снегоход иметь, но это ему пока не по карману. Пока расхаживался незаметно для себя оделся тепло и удобно, растопил печь, поставил полный чайник на плиту. Как ни крути, а жизнь потихоньку налаживается. Запихнув в прожорливую печь все принесенные вчера дрова, пошел собирать во дворе все, что хоть как-то годилось на растопку. Во дворе было несколько сараюшек, забитых хламом, а за домом Никита разглядел и баню. Баня — это очень хорошо и тут же направился к ней осмотреть в каком она состоянии. Баня немного завалилась, и топилась она по-черному, но мыться было можно, котел толстого чугуна кто пытался выворотить из печи, но бросил, так что оставалось немного подделать да пользоваться можно и необходимо, грязью Никита не собирался зарастать. Никита вернулся во двор и стал осматривать надворные постройки, ведь там для дома всегда можно было найти много полезного, обычно в деревнях никогда ничего не выкидывали и складировали вот в таких то как раз сараюшках рачительные хозяева. Пока в одном из сараев нашел уже колотые дрова, да старые полу гнилые бревна, хлама было много.

— Нужно все колоть да таскать на терраску, — решил Никита, — в морозы, где он будет дрова то собирать. — Все быстро здесь перебрать и вон в лес за сушняком ходить нужно, пока относительно тепло запас сделать.