Тамбовский волк

— Да, двое моих деток померли в девяносто первом с голодухи. Зато трое других, благодаря барину нашему, Владимиру Ивановичу, вона, какими лбами вымахали, — кивнул чуть назад и наискось Антипов, указывая на двух взрослых сыновей и дочь, стоявших чуть поодаль.

— Да у нас много таких, кого барин от голода спас, — заговорила Нюрка. — Почитай, вся Вернадовка будет, и Подъём весь.

— Да, небось, и у вас, в Пичаевке, таких немало, — добавила Анфиса, жена Антипова.

— И чем это замаслил вас ваш барин, что вы даже супротив всех уездных деревень идёте?

— Тебе того не понять, Рябой, — сказал Подберёзкин. — У тебя, чай, кроме одних портков да одной рубашки и надеть-то нечего. Значит, и терять ничего не потеряешь. А мы люд работный, у нас и в дому сытно, и на теле не худо. Ехал бы ты назад, Фома.

Фома обозлённо смотрел на толпу. Толпа молча смотрела на Фому.

— Холопы вы были, холопами и помрёте, — махнул рукой Рябой, взбираясь на коня. — Я-то уеду, мне чего, но красный петух ведь просто так не успокоится. Эта птица обжористая. Н-но! — ткнул пятками коню в бок Фома и поскакал прочь.

Спустя три дня в московской квартире Вернадского объявился Вернадовский управляющий Фрол Прокопьевич. Со слезами на глазах этот здоровенный бородатый мужик ввалился в кабинет к Владимиру Ивановичу и упал перед ним на колени, бия поклоны.

— Простите, барин Владимир Иванович. Виноват! Велите на смерть плетями меня забить. Не доглядел!

Вернадский не сразу пришёл в себя от неожиданности. Наконец, успокоился, подошёл к управляющему, попытался поднять его за плечи.

— Успокойся, Фрол Прокопьевич. Встань, и расскажи, что случилось.

— Сгорела, сгорела-то ваша усадьба, барин, — поднимаясь и отирая от слёз глаза и продолжая одновременно рыдать, произнёс управляющий. — Не доглядел я, барин. Виноват! Но не наши подожгли, вот вам крест, барин, не наши. Не иначе, как Фомка Рябой постарался. Мужики говорили, что накануне прискакивал он и всё понуждал...

— Ещё раз прошу тебя, голубчик Фрол Прокопьевич, успокойся, сядь, вон, на стул, и расскажи всё по порядку. А то ведь я так ничего и не понял.

После пожара ни разу больше Владимир Иванович Вернадский не посещал своё имение. И только спустя много лет, в августе 1943-го, возвращаясь в Москву из эвакуации, посмотрел он на родные и до боли знакомые ему места из окна вагона. Выйти не удалось — тот поезд на станции Вернадовка не остановился.

4

Едва известие о Февральской революции в России достигло Швейцарии, в Цюрихе был образован комитет по возвращению проживающих в Швейцарии русских эмигрантов, возглавили который меньшевик Семён Бронштейн (Семковский ) и большевик Сергей Багоцкий. Всего русских социалистов в то время в Швейцарии проживало свыше пятисот. Революция сблизила всех — вместе искали выход эсеры и бундовцы, меньшевики и большевики. Поначалу комитет (Владимир Ленин, кстати, в совещаниях комитета участия не принимал, отправлял туда вместо себя Зиновьева) попытался организовать возвращение русских в Россию через союзные Англию и Францию. Но после того, как выяснилось, что французы с англичанами будут чинить препятствия некоторым политическим группам среди эмигрантов (в первую очередь, большевикам, но и не только: тут же стало известно, что тогда принадлежавший к меньшевикам Троцкий при своём возвращении из Америки был интернирован в Англии; англичанами же было конфисковано несколько писем Ленина, которые тот посылал в Америку), комитет вступил в телеграфные переговоры с министром иностранных дел Временного правительства Павлом Милюковым, чтобы добиться пропуска через Германию, на условиях обмена на соответствующее число германских военнопленных или интернированных в России. Переговоры, однако, затянулись. Милюков ссылался на необходимость получить согласие на обмен у Совета рабочих депутатов, который возглавлял меньшевик Чхеидзе, а Совет вёл себя нерешительно. И тут лидер меньшевиков в эмиграции Юлий Мартов высказал мысль, которой сам же впоследствии и испугался: связаться непосредственно с германским посольством в Берлине и вступить с ним в переговоры об условиях пропуска русских эмигрантов через Германию. Поначалу абсолютно все эту идею отбросили. Но...

Едва получив сообщение о революции в России, Ульянов-Ленин срочно потребовал, чтобы в Цюрих приехал Зиновьев. Он стал рваться в Россию, понимая, что там творится история, к которой он пока не имел никакого отношения. Так ведь можно и остаться не у дел!

Сон у Ленина пропал напрочь. Вместо этого по ночам он строил самые невероятные планы возвращения в Россию. Можно перелететь на аэроплане. Но это же полный бред, который Ленин решился произнести вслух только своей жене, Надежде Крупской! Не хватало самой малости — денег, чтобы купить этот самый аэроплан, и разрешения швейцарских властей на пролёт над страной.

— Я боюсь, что выехать из этой проклятой Швейцарии не скоро удастся.

— Нужно достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, — предложила Крупская. — Лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений.