Тамбур

«Да, пора бы съездить к маме… — подумала девушка, уныло оглядывая свое жилище. — Как хорошо, что она ничего не знает о…» Нащупав больное место на затылке, поморщилась. Родителям Алла ничего о покушении на ее жизнь не сообщила. Она отлично знала, чем это обернется — ее попросту затащат обратно в лоно семьи, за шкирку, будто капризного котенка. Как будто ей не двадцать четыре года, а всего четыре. Как будто она уже и сама не может за себя постоять! Нет, говорить ничего не стоило, тем более что дело так и не было заведено. Голубкин был прав — девушка по размышлении признала это. На каких основаниях заведут дело?

Ударили ее или она сама упала и приложилась обо что-то головой? Нечего тут расследовать. Никто с нею не свяжется;

Алла с горечью вспомнила насмешливей совет следователя: «Пойдешь к ментам — оденься поприличнее».

А, собственно, зачем? Разве девушка в деловом костюме не такой же гражданин, как девушка в индийской шали и платке на голове? Глупости все…

Алла решила немного прибраться — так просто, для того чтобы не сойти с ума от скуки. Телевизор не работал — квартирная хозяйка знала об этом, но утверждала, что жиличка обязана починить его за свой счет, если хочет смотреть. А то — привезти свой. Алла махнула на это рукой — не в телевизоре счастье. Да и времени нет — то учеба, то работа… А родители еще говорят, что она занимается черт-те чем!

Она зашла на крохотную кухоньку и тут же оттуда вышла. Было ясно, что там требуется прибраться не слегка, а очень даже основательно. Горы грязной посуды, плита, покрытая коркой накипи, грозно урчащий допотопный холодильник, который точно следует разморозить и помыть, она еще ни разу этого не делала…

В комнате было чуть попригляднее. Она кое-как рассортировала вещи, связала в один узел то, что точно носить не станет, заправила постель, еще раз напомнила себе, что нужно съездить к маме за чистым бельем. Ну, конечно, чуть погодя. Ведь Голубкин не велел ей выходить из дома. Алла не воспринимала его совет как приказ, но все-таки следовала ему. Вчера весь день просидела взаперти, сегодня тоже. Это начинало надоедать, более торе; — пришлось пропустить классную тусовку, где можно было сделать несколько интересных снимков.

Бесплатным угощением, а тем более — выпивкой, девушка не интересовалась. «Поесть я могу и дома», — всегда говорила она, отворачиваясь от накрытых столов.

У нее вызывали отвращение фотографы и журналисты, которые ходят на подобные мероприятия исключительно за тем, чтобы набить живот и отравить печень.

Чтобы было веселее убираться, Алла включила магнитолу и поставила диск с этническими ирландскими песнями. Зажгла в курильнице китайское благовоние в форме конуса. Приоткрыла форточку — комнату давно стоило проветрить. Она вошла во вкус, и за полчаса комната приобрела совсем иной вид. Если идеального порядка не было, то, во всяком случае, на свалку мусора ее жилище уже не походило. "Хоть гостей зови! — подумала она. — Да, иногда приятно бывает поболеть…

При условии, что тебя не бьют по голове неизвестно за что!"

Она храбро отправилась на кухню и даже перемыла половину посуды, когда в дверь позвонили. Алла удивленно отряхнула от пены мокрые руки. Гости к ней не ходили — она, как правило, никого не приглашала, стыдясь своего неустроенного быта, и предпочитала сама навещать друзей.

«Соседи? Я залила кого-то?»

Девушка заглянула под раковину, но пол был сухим.

Как-то раз прорвало сифон, а она и не заметила. Вода ушла вниз, просочилась между полыми панелями и целиком досталась глухонемой старушке, живущей этажом ниже. Алла имела очень неприятные объяснения, тем более что ругались они языком жестов.

— Кто? — спросила она, осторожно приникая к дверному «глазку». В плохо освещенном тамбуре маячила чья-то тень.

— Это из института, — негромко ответил ей женский голос. — Насчет списков литературы к экзаменам.

Это Жанна.

— О? — поразилась Алла и отперла дверь. — Заходи! Ты привезла мне списки?!

Подобное явление, в самом деле, могло поразить кого угодно. Эти списки были головной болью всех студентов. Как правило, преподаватель диктовал их перед сессией, во время лекции. Кто-то записывал, кто-то халтурил, кто-то вообще не был на лекции. Записать сто с лишним имен и названий, — труд немалый. Руку сведет!

Алла, считавшая себя активисткой, не раз говорила о том, что эти списки должны распространять сотрудники кафедры. Не такой уж это подвиг — сделать три десятка ксерокопий! А сколько времени и сил будет спасено!

Но ее, как всегда, не слушали.

«Меня почему-то никто никогда не слушает! Можно подумать, я говорю одни глупости! Или это из-за моего вида?»

Так или иначе, Жанна стояла перед нею и рылась в сумке, отыскивая бумаги.

Хозяйка опомнилась:

— Да ты зайди! Ехала через всю Москву! Чаю хочешь? У меня отличный чай!

— Спасибо, — неуверенно ответила та и переступила порог.

Жанна выглядела неважно. Ее цветущее миловидное лицо осунулось, глаза смотрели куда-то в сторону, будто в углу прихожей стоял кто-то еще. Алла даже оглянулась.