Тамерлан. Потрясатель вселенной

— Сейчас, — сказал он им, — есть два пути. Можно остаться здесь, дать отдых лошадям и поджидать турок. Либо углубиться в их страну, опустошать ее и вынуждать их следовать за нами. Войско у них главным образом пехотное, движение утомит пехотинцев.

После небольшой паузы он добавил:

— Именно так мы и поступим.

Теперь Тимур изменил порядок движения. Оставил в деревне сильный арьергард, отправил вперед конный тумен под командованием двух военчальников с отрядами пехоты, которым предстояло рыть колодцы в местах, выбранных для дневных стоянок, а всадники этого авангарда снимали урожай с полей для основных сил.

Татары нашли эту местность более ровной — они отвернули от Халиса — с достаточным количеством воды. Более того — это было поистине идеально — выяснили, что основной лагерь Баязеда находится под Анкарой, на их пути. Поэтому Тимур ускорил движение и прошел сто миль до Анкары за три дня.

Он надел кольчугу, что редко делал в последние годы, и объехав Анкару, осмотрел ее. Турки в городе приготовились его защищать, Тимур отдал приказ о штурме, — а сам поехал взглянуть на основной лагерь Баязеда, покинутый воинами, которых турки оставили там.

Анкара расположена в центре широкой равнины, и Тимур решил, что место, выбранное Баязедом, не хуже любого другого. Поэтому татары расположились в шатрах турок. И по приказу эмира запрудили речку, текущую в Анкару, пустив ее воды позади своих новых позиций.

Единственным доступным источником воды для приближавшихся турок был ключ, Тимур приказал засыпать его землей. Прежде чем его воины успели оставить след на стенах Анкары, разведчики сообщили, что Баязед на подходе, в двадцати милях.

Тимур оставил попытку взять город — даже приказал отряду спуститься с бастиона, который они штурмовали. Ночью окапывал лагерь при свете больших костров. Его конница патрулировала равнину. Но турки появились только с рассветом.

Они быстро шли в течение недели, с малым запасом воды и еще меньшим зерна; по опустошенной татарами земле; выбились из сил, страдали от жажды и зноя. Татар обнаружили на собственной базе с обильными запасами. И что хуже всего, воду можно было раздобыть только за расположением татар. Выход у них был только один — атаковать Тимура.

Баязед был вынужден предпринять то, чего ему меньше всего хотелось — бросить против скопища всадников из Центральной Азии свою уступающую им конницу. Воины султана пошли в бой ослабевшими от жажды. Противник дурачил его своими маневрами, в конце концов привел, будто на веревке, обратно под Анкару. И битва его была проиграна раньше, чем сверкнул на солнце первый клинок.

В десять часов утра, под палящим солнцем, турки шли вперед с несгибаемым мужеством, которое так часто приносило им успех. Фронт обоих войск растянулся по равнине больше чем на пятнадцать миль, одно крыло татар стояло вдоль речки, другое — невидимое на расстоянии — на укрепленной высоте. Хроника добавляет, что турки шли вперед с барабанным боем, со звоном медных тарелок, а татарская конница ждала в полной тишине.

Тимур не садился на коня до последней минуты. Битву пока вели его военачальники. С ним на гребне холма было не более четырех тысяч всадников с пехотой позади. Его внук Мухаммед-Султан командовал центром, под его началом находились самаркандское войско и восемьдесят тысяч, которыми командовали тысячники почти со всей Азии, и слоны в доспехах из раскрашенной кожи — видимо, больше для морального воздействия, чем для тактических целей.

Сулейман, сын Баязеда, пошел в конную атаку на правый фланг татар, ведя за собой всадников Малой Азии. Их встретили опустошающим дождем стрел и горящим лигроином — кони и люди валились массами под вздымающейся завесой дыма и пыли.

Пока ряды турок были расстроены, первая линия татарского правого фланга пошла вперед; Нураддин, лучший военачальник Тимура, двигался следом с основными силами крыла.

За час атака турок была отбита, и татары перешли в наступление. Нураддин разбил крыло Сулеймана так основательно, что некоторые турецкие отряды бежали с поля битвы. Группа татар из Малой Азии, насильно завербованных Баязедом, обнаружила, что с Тимуром находятся их повелители, и, пользуясь неразберихой, покинула турок.

Когда Нураддин стал хозяином положения на правом фланге, левое крыло татарской конницы пошло в наступление тремя цепями, прорываясь сквозь турецкие засады и круша турецких всадников на неважных лошадях. Они так удалились, что Тимур уже не видел их.

Тут Мухаммед-Султан подскакал к нему и спешился. Встав на колени, попросил разрешения атаковать вместе с центром скопление турецкой пехоты. Согласия на это Тимур не дал.

Вместо этого он велел Мухаммед-Султану взять самаркандское войско, тумен багатуров — отборных воинов — и немедленно идти на поддержку зарвавшемуся левому крылу.