Тамерлан. Завоеватель мира

Принц отдал Шираз, столицу провинции Фарс, своему сыну и наследнику Зайн ал Абидину. Племянник старика шах Яхья получил Йезд, его брат султан Ахмед унаследовал Кирман. Исфаган отошел его доблестному племяннику шаху Мансуру. Письмо и шах Шуджа дали Тимуру повод, которого он так жаждал. Испытывая лояльность своего нового вассала, он вызвал Зайн ал-Абидина к себе в полевую ставку, чтобы принести клятву верности. Принц не сумел прибыть лично.

Внезапно татарские орды, выстроенные в боевой порядок, появились под стенами Исфагана. Это было ужасающее зрелище для правителя города и его жителей, которые слишком хорошо знали репутацию Тимура. Один ошибочный шаг — и город обратится в пепел. Стремясь предупредить побоище, правитель и его чиновники предложили сдачу. Тимур согласился при условии, что город выплатит огромный выкуп. После того, как вопрос был улажен, Тимур вошел в Исфаган во главе пышной свиты, чтобы осмотреть свое последнее приобретение.

Напряжение повисло над городом. Никто не знал, как поступит Тимур в следующий момент. Слухи, сплетни и самые дикие рассуждения носились по базарам. Некоторые говорили, что он пощадит Исфаган и двинется дальше, как только получит выкуп. Другие, вспоминая его прежние жестокости, ожидали, что город будет сожжен. Они запирались в домах, не собираясь выходить, пока завоеватель и его армия не уйдут.

Был назначен новый правитель, а потом, так же внезапно, как он появился, Тимур повернулся, вскочил на лошадь и ускакал в свой лагерь за городом, вполне удовлетворенный событиями дня. На улицах воцарилась мрачная тишина. Татарские командиры охраняли ворота города, на стенах была расставлена стража. Никто не мог войти в город или покинуть его. Расположившись рядом с городом, 70000 голодных воинов, утомленных многомесячным переходом, с вожделением думали о предстоящем грабеже. Они рисовали себе картины сексуальных и гастрономических удовольствий, которые наверняка их ожидали, и гадали, что же при несет им утро.

И вот, как рассказывает Язди, ночью Исфаган проснулся от шума, который подняли кузнецы. Они били в барабан и убеждали других жителей напасть на татарских солдат, находящихся в городе. Охваченные страхом и движимые ненавистью, они поднялись против новых завоевателей, и гарнизон из 3000 человек был перебит. Все закончилось в считанные минуты. Опьяненные успехом, мятежники потеряли рассудок и решили, что Исфаган останется свободным. Но празднования не затянулись надолго. Угар победы быстро рассеялся, и ему на смену пришло ясное понимание, что Тимур наверняка отомстит за эти убийства, которые были совершены в нарушение договора, заключенного городскими старшинами. Не следовало надеяться, что он пощадит хоть кого-то. Поняв, что они подписали себе смертный приговор, а отнюдь не принесли свободу Исфагану, мятежники пали духом. Снова в городе воцарилась тишина, но теперь ее можно было назвать могильной.

На рассвете, как пишет Арабшах,

«Тимур узнал об этом ужасном преступлении. Шайтан дунул ему в ноздри, и он покинул свой лагерь и обнажил меч своего гнева, и взял стрелу из колчана своей тирании, и двинулся к городу, рыча и угрожая, подобно собаке, льву или леопарду. Когда он показался в виду города, он приказал начать кровопролитие и кощунства, бойню и грабеж, опустошение, жечь злаки, отрезать женщинам груди, убивать детей, разрубать тела, осквернять честь, предать и бросить зависимых, свернуть ковер жалости и раскрыть покрывало мщения… Затем он отпустил поводья своего острого меча и бросил его в поля их шей, и сделал их могилы кормушками для волков и гиен и хищных птиц. Вихри опустошения не прекращали срываться с деревьев существования, пока количество мертвых не превысило в шесть раз количество людей в Ниневии».