Таможня дает добро

И тут его взгляд упал на развязанный рюкзак, из которого торчало несколько брусков тротила, один с коротким отрезком бикфордова шнура, конец которого был заправлен в гильзу детонатора. Раймонд после истории с двумя контрабандистами, одного из которых с полчаса ловили в воде, возил с собой взрывчатку. Если бы история с нырянием повторилась, он бы глушил беглеца, как рыбу, динамитом, чтобы вновь не оказаться в воде вместе с автоматом.

— Давайте быстрее! Быстрее! — поглядывая на часы, покрикивал Раймонд. Теперь он чувствовал себя начальником.

Машину оставили в кустах, прямо у разрушенной паромной переправы. С реки ее заметить было невозможно, мешал полузатопленный понтон, а по этой дороге почти никто не ходил, только белорусские таможенники, да и то редко. Дорогин поипод–нялся вначале на колени, затем сел, опершись спиной о металлическую окантовку борта. Ногой он выкатил из рюкзака тротиловую шашку и загнал ее под бортик.

Все загрузились.

— Запускай движок, — приказал Барановский. Раймонд принялся возиться с веревкой, которой была привязана лодка.

— Эй, Барановский, закурить хочется! — сказал Дорогин. — Может, в последний раз в жизни. Неужели ты пожалеешь сигарету?

Барановский злорадно расхохотался.

— Если это твое последнее желание, значит, в ящиках ниобий.

— Это ты узнаешь потом, — съехидничал Дорогин.

Уже было довольно темно, над рекой стлался туман.

— Двигатель запускать не станем, пойдем на веслах. Так спокойнее, — сказал Раймонд.

Саванюк утвердительно кивнул. Барановский вертел в руках пачку сигарет.

— Ладно, на, — он сунул сигарету в зубы Дорогину, щелкнул зажигалкой.

— Эй, вы, кончайте! — сказал Раймонд. — Огонек далеко на реке виден.

— Далеко, да недолго, — осклабился Геннадий Павлович.

— Я бы в кулак курил, если бы ты руки развязал.

— Э, нет, не дождешься. Руки у тебя, Дорогин, больно шаловливые, беды можешь наделать.

Раймонд оттолкнулся от полузатопленного понтона веслом, принялся усаживаться, прилаживая весло к уключине. На Дорогина никто пока не обращал внимания. Он сделал несколько затяжек, чтобы хорошо раскурить сигарету, а когда лодка качнулась, подхваченная течением, ругнулся:

— Поосторожнее!

Раймонд зло налег на весла, и Сергей еще раз качнулся, ткнувшись Раймонду лбом в спину, а затем свалился под сиденье.

— Грести не умеешь! — сжав фильтр в зубах, проговорил Дорогин.

Барановский хихикнул.

— Вот, Раймонд, а ты переживал. Теперь огонька и не видно, пусть под ногами валяется, как полудохлая рыба. Недолго ему осталось.

— Это как сказать, — сквозь зубы отвечал Дорогин, подтягивая ноги к животу и ища глазами желтый брусок тротила с красным отростком бикфордова шнура.

Барановский его видеть не мог, мешала широкая грудь Раймонда. Вдобавок таможенник расстегнул куртку, чтобы было удобнее грести. Дорогин уткнулся кончиком подрагивающей сигареты в срез бикфордова шнура. Тот был короткий, сантиметров семь.

«Значит, гореть будет семь секунд.» Ярко вспыхнула пластиковая оплетка, посыпались искры.

— Эй, что за хрень! — Барановский схватил Раймонда за плечо и резко оттолкнул в сторону, пытаясь заглянуть под борт.

Дорогин резко сел. За спиной у него шипел бикфордов шнур.

«Раз, два, три, — считал про себя Дорогин. — Если выскочить чуть раньше, они тоже успеют выскочить или выбросят шашку.»

Барановский хотел дотянуться до Дорогина, чтобы оттащить его от борта.

«Пять!» — мысленно произнес Дорогин и, сделав невероятный кувырок, с тяжелым всплеском исчез за бортом лодки.

— Хватай его! — крикнул Саванюк.

А Барановский с ужасом смотрел на шипящий шарик пламени, который на его глазах за какую‑нибудь секунду исчез в алюминиевой трубке детонатора.

Дорогин знал, нырнуть надо как можно глубже. Это он и постарался сделать. Глубина здесь, почти на середине реки, была метров семь. Работая одними ногами, он уходил в темную толщу воды. И когда достиг дна, где‑то справа, почти над самой головой, раздался глухой взрыв, и Муму буквально вдавило в дно. Но, в отличие от бандитов, он был готов к этому взрыву.

Оправившись от удара, Дорогин поджал ноги к животу и перебросил через них связанные руки. На суше он бы вряд ли сумел это сделать, а здесь, в воде, это ему удалось. Когда Муму вынырнул на поверхность, то увидел качающиеся на небольших волнах рваные обломки корпуса дюралевой лодки, которые медленно тонули. А с ночного неба падали на воду тлеющие обрывки одежды.

Дорогин перевернулся на спину и принялся зубами развязывать туго стянутую веревку. Он не смог этого сделать: мокрые узлы не хотели поддаваться.

«Придется плыть так.»

Сергей приподнял голову и огляделся. Нигде и никого.

«Только бы какая‑нибудь падла не приплыла сейчас с той стороны!»

Но ночь после взрыва была тиха. Когда Сергей подплыл к мосткам, то услышал даже, как где‑то между свай плещет большая оглушенная рыба.

«Ну вот, Муму, ты опять на берегу, опять спасся.»

Сергей перетер мокрую веревку о железный поручень, освободил руки и бросился к машине.

Через двадцать минут он уже был на военной базе.

— Тамара! Тамара! — кричал Доронин, отворяя тяжелую дверь. Тамара плакала. — Все, все, они больше не вернутся!