Таможня не дает

— Когда ему делать? Они-то мины заряжают, то оружие чистят, а то пойдут ловушки проверять.

— Ловушки? Вы знаете, что ловить зверей вблизи города запрещено?

— Вблизи это сколько?

— Что простите?

— Сколько зона отчуждения, за сколько от города ловить можно?

— Марья Николаевна, вас должны были ознакомить с правилами проживания в нашем городе. Ваше спокойствие меня поражает, ваш ребёнок сейчас, где то за городом, а вы так спокойны.

— Ну а чего волноваться сейчас подстрелят парочку зверушек покрупнее, и домой пойдут.

— Из рогатки?

— Вы не знаете Ваню.

— Я уже сообщила полиции, и армии они снаряжают лучшие поисковые бригады.

— Отмените, они через полчаса появятся.

*

— В город проскочили лизуны, не смотря на периметр под током, стая лизунов прорвалась в центр. Есть уже пострадавшие.

— Дайте посмотреть на этого героя. Блин от штанги снёс лизуну пол туловища, скажите, как это могло такое, ваш тренер школьный просто Геракл какой-то.

— Я сама видела, как маленький Ваня швырял частями штанги по этим хищникам. А когда один набросился на Колесникову, то этот Ваня просто стукнул ему кулаком по голове, я думала, этот хищник разозлится от этого удара и съест храбреца, но когда я открыла глаза, этот с позволения сказать лизун, у него же даже головы не было.

— Как совсем не было, а как же он без головы досюда допрыгал.

— Мне кажется, когда он досюда прыгал, голова была, а вот после удара Ванечки головы не стало.

— Не хотите же вы сказать, что Ванечка ему голову отчекрыжил.

— Какие вы ужасы говорите Виолетта Захаровна, отчекрыжил, нет таких слов в русском языке.

— Ну, хорошо оторвал, такое то слово есть?

— такое слово есть, только я не представляю себе, как такой мальчик может оторвать голову у такого зверя.

— Если жить захочешь, то оторвёшь.

*

— Слушай, тебе не кажется, что он слишком много времени проводит с этой Колесниковой. Вася я с тобой разговариваю, да положи ты газету.

Я стоял под дверью и почему то уходить не собирался, мне было очень интересно, что думает мама про Свету Колесникову.

— А чего? Пусть проводит или ты боишься, что гормоны своё возьмут?

— Васька пошляк, у тебя мысли только об одном.

— Чего не так, ты сейчас зачем этот разговор затеяла? Я думал, ты переживаешь за сына, как он там сладит с этой девочкой.

— Вася ты же понял, почему я спросила?

— Теперь я уже засомневался, сперва я думал, что ты переживаешь, как у них там всё получится, всё-таки маленькие ещё, а теперь я даже не представляю, чего ты переживаешь.

— Вася ты специально?

— Ну, скажи мне внятно, ну объясни мне, чего ты хотела этим сказать, когда говорила, что они много времени вместе проводят.

— Я хотела только.

— Вот, видишь всё правильно, я тебя понял, вы бабы словами своими любому мужику можете мозги засрать, а потом ещё и обвинить его в тупости, потому что с первого раза вас не понимает.

— Вася как тебе не стыдно?

В комнате снова зашелестела газета.

— Я с тобой разговариваю. Ты знаешь её отца?

— Ты хочешь узнать, что он такое и почему он партизан?

— Да мне очень интересно.

— На самом деле тебе ведь другое интересно. Не вляпаюсь ли я вместе с этими партизанами в какую-нибудь историю. Не боись, эти партизаны, придурки полные. Пытаются какие-то тёмные делишки прокручивать, но все их тёмные дела, самое большее на мелкое хулиганство тянут. Месяц я за ними наблюдаю. Таких придурков я ещё не видел, у них под ногами золото, Клондайк, а они даже лапу на бензин не наложили, банкоматы стоят без видеонаблюдения, ты представляешь ни один еще, ни разу не взломали. Банк даже не попытались ограбить. Самое большее, на что способны партизаны это заключать пари. Самое интересное я понял почему. Это люди, которые уже сгорели. Они были готовы на безрассудный шаг пройти через переход, что бы поискать лучшей доли. И вот они здесь. А здесь на Земле один всё почти, так же как и там, но шаг сделан, адреналин выброшен, а дальше надо делать следующий шаг, идти ещё дальше, а страшно да и не готовы пока. Поэтому здесь за любое нарушение наказание вышвыривают из города через переход, но человек сперва готовый отправиться к чёрту на кулички теперь уже не хочет этого делать. Он элементарно ссыт. Поэтому когда я начал на арапа брать одного главаря партизан, он просто убежал.

— И что ты будешь делать?

— Приберу город к рукам, грех не воспользоваться, таким подарком. Правда, вояки тут наглые как танки, они все практически наёмные. Местных в армию на офицерские должности не берут, только в полицию.

*

— Света пойдём за город посмотрим, как там щенки поживают.

Прошлый раз мы нашли выводок местных диких собак. Рыжие короткошерстные собаки, спокойно нас подпустили к себе очень близко, а моя привычка всегда с собой носить НЗ, которого при очень пасмурном раскладе должно хватить на сутки, а то и надвое, дала нам возможность угостить собак и заручиться их дружбой.

— Мне папа запрещает с тобой ходить за город.

— А без меня можно?

— Нет мне нельзя за город ни с тобой, ни без тебя.

— Жаль, интересно, как там щенки поживают. Ладно, а я схожу, вдруг их там кто-нибудь обидеть захочет.

— Не ходи, а то и тебе попадёт.

— А мне-то за что?