Читаем Таможня не дает полностью

Таможня не дает

Дверь хлопнула, я выждал немножко и вышел в коридор, подошел к двери родителей. Мы занимали две комнаты из шести. Из моей комнаты можно было попасть в комнату родителей и в коридор.

— Вчера Сеня пришел с синяком под глазом, я спросил кто его так и за что. Он молчит, обычно он всегда говорит, если его кто-то пытается обижать. А тут воды в рот набрал. Я не отстаю. Вечером мы пошли с ним в баню. Я гляжу у него вот такенный синяк на плече. Паша Бибика тоже с нами был в бане, вы знаете Пашу? Нет, достойный человек в прошлом служил в десантных войсках на Земле. Паша сказал, когда он был салабоном и ему на стрельбище дали пострелять из снайперской винтовки, у него были точно такие же отметки. После этого сами понимаете, я не отстал от Сени, пока он всё мне не рассказал. Они с вашим сыном ходят в пустыню стрелять из винтовки.

— Слушай Адольф давай ещё по одной.

— Альфред, вы меня не поняли, они ходят стрелять из винтовки в пустыню.

— Я Вася. Твоё здоровье, Адольф.

— Меня зовут Альфред.

— Да хрен ли нам. Но пасаран.

— Василий Семёнович, мой Сеня и ваш Ваня ходят в пустыню стрелять из винтовки.

— Да понял я всё. Тебя конкретно, что смущает? Что в пустыню, или то, что из винтовки, или то, что с моим сыном?

— Э, не понял?

— Это я не понял. Чего же тебе надо?

— Но как же. Ведь это оружие, а они дети. Не дай бог, всякое может случиться.

— Скажи, чего ты хочешь? Я скажу своему сыну, что бы он больше твоего не брал с собой стрелять из винтаря.

Воцарилась минутная тишина.

— Василий Семёнович, а вы знаете, что ваш сын стреляет не только из снайперской винтовки?

— Базара нет и не только из снайперской, в жизни всё пригодится, погляди кругом, одно зверьё, без пулемёта не хрен делать. Чего ты суету разводишь? В городе носить оружие запрещено, но только местным. Туристы и офицерский состав могут носить оружие, причем шакальё даже тогда когда не на службе.

— Простите, а кого вы шакальём называете?

— Армейцы с земли. Заметил, они по городу всегда с оружием. Если пацаны стреляют за городом, никому не мешают, соседи на шум не жалуются, то чё ты суетишься? Пусть стреляют, в жизни всё может пригодиться.

— А где они оружие взяли?

— Вот, видишь, какие ты вопросы задаёшь? А ты решил для себя, что ты будешь делать с моим ответом?

Возникла пауза, даже в коридоре слышно было бульканье.

— А поехали с тобой тоже постреляем? У меня тут уазик под окном, шесть сек и на природе.

— Мы же выпили? Кто машину поведёт?

— Ванька поведёт. А мы на природе водочки.

— Не трогай Ваньку у него уроки, а вы если собрались то проваливайте. Не переживайте вы Альфред Гербертович, Вася ещё трезвый, довезёт в лучшем виде, а за городом пустыня и знаков нет. А я вам закуску соберу.

Вечером после того как папа вернулся. Он зашёл ко мне в комнату.

— Ваня откуда дровишки?

— С армейского склада.

— Грузовик?

Во время акции возмездия из армейских казарм пропал КамАЗ. Угонять его далеко не было возможности, поэтому я его бросил в двух кварталах от казарм. Самое сложно это было загрузить его ящиками с оружием, причем так, что бы не привлекать к себе внимания. Хорошо, что на складе был погрузчик, в рабочем состоянии.

— Почему же Ваня ты мне ничего не сказал?

— Хотелось свою заначку иметь.

— Хорошо, где грузовик?

— На север третий оазис.

— Блин лизуны уже, наверное, колёса обглодали.

— Нет, серафимы защищают.

— Не понял? Это как?

— У них в грузовике гнездо.

— А как ты оружие берёшь?

— Папа давай я тебе лучше покажу.

Я совершенно случайно узнал, что серафимы любят овсяное печенье, они за него готовы с друг дружкой ссориться, а ведь серафимы такой вид, что друг на друга не нападают. Короче они меня слышали за километр, я им специально свистел, а серафимы издавали звуки, как будто у них брачный период наступил. В такие периоды, все звери стараются держаться подальше от оазиса, где проходят брачные игры серафимов, и никто не задаёт вопросов, почему эти самые игры происходят осенью.