Тампа

Я прижала его голову к своей полуобнаженной груди, так чтобы его подбородок оказался чуть выше нее и одарила его выразительным взглядом, который должен был сказать, какой он глупенький. Я вытерла его лицо и произнесла: «Джек, его нельзя спасти. Он умер, и это ужасная трагедия. По крайней мере, он бы точно не хотел три месяца питаться через трубку, пока его так или иначе не отключат от розетки…» Я сделала паузу, потому что эти слова показались мне слишком вульгарными. Но нужно было покончить с этим раз и навсегда. «Ты со мной, теперь мы можем остаться вместе», — прошептала я ему на ухо.

Лицо Джека исказилось от конвульсивных рыданий. Я обняла его, утешая, и так мы сидели довольно долго, согнувшись всего в нескольких дюймах над трупом его отца. Солнце стало клониться к закату и прихожая погрузилась в полумрак. «Давай пойдем в комнату и поговорим», — предложила я. Он позволил мне помочь ему подняться и отвести до кровати. Походкой он походил на лунатика.

Я подумала, что если сейчас я притронусь к нему, то он оттолкнет меня, но все же я начала. Он выглядел таким зависимым и прижался ко мне как к матери, так что мне не составило труда направить эти объятия в сексуальное русло. Усадив его на краешек кровати, я поцеловала его бедра, затем спустила его шорты и начала сосать. Я слышала, что он снова тихонько заплакал, но в то же время его пальцы крепко держали мою голову, вцепившись в волосы. Кончая, он издал протяжный стон и прижал руки к лицу. Я вытерла рот об угол одеяла, затем накинула его на плечи Джека, чтобы унять его дрожь.

Бросив взгляд на будильник, я убедилась, что время уже позднее. Пора было двигаться вперед, тактическое отступление требовало обсуждения и планирования. «У твоего отца машина с автоматом? Можешь ее повести?» Мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем он ответил.

«Я немного пробовал ездить с моим сводным братом». Его голос звучал необнадеживающе; он словно исходил издалека, неохотно вытекал оттуда, где царствуют вечный мрак, холод и неподвижность.

«Машина твоего папы припаркована посреди подъездной дорожки. Ты сможешь отогнать ее на дорогу, чтобы я могла выехать, а потом завести в гараж?»

«Наверное», — ответил он. После нескольких тиков молчания он поправился: «Не знаю».

«Мне необходимо, чтобы ты попытался. Сходи по-быстрому в душ, я подожду», — предложила я. «Это немного тебя взбодрит. Не нужно мыться, просто посиди под водой». Я направилась в ванну и включила воду, затем сопроводила его дрожащую телесную оболочку к месту назначения и помогла сесть в ванну, поддерживая его под руку, словно немощного старика. Секунду я стояла, наблюдая как струи воды бьют по его лицу, при этом глаза его оставались открытыми. Это зрелище вводило в ступор. Я потянула занавеску, закрывая.

Идя по темному коридору к трупу, я думала о том, что было бы неплохо проверить, не остались ли в нем призрачные остатки жизни, но бросив на него взгляд, я решительно отвергла эту мысль. Я даже не стала пытаться тряхнуть его за плечо: на лице Бака Патрика безошибочно отпечаталась маска смерти. Нижняя губа, словно насильно оттянутая, отвисла вниз, отчего рот принял ромбовидное очертание. Захотелось заглянуть в его бумажник и поискать там наличность. Это было бы финальным аккордом триумфа — чувство от того, что покупаешь что-то на память за деньги, взятые с бездыханного тела Бака. Совсем не важно, какая это будет сумма. Я представила как смакую в своем кабриолете купленную на эти деньги шоколадку, и ее сладость, в сочетании со знанием того, что Бак унес в могилу мою тайну, образуют экзотический микс.