Тамплиеры. Книга 1. Рыцарь Феникса

Жерар де Ридфор [22]собирал в поход
Рыцарей и стрелков,
Ведь граф Раймунд, Тиверийский лорд
На мир с Саладином готов.

Он хочет отнять корону у Ги
И на трон посадить Изабелль.
Те, кто были друзьями, стали враги
В этот светлый месяц апрель.

В гербе де Ридфора ревущий лев,
В осанке — львиная стать,
И рвется он, осторожность презрев,
Изменника покарать.

Однако доблестный Балиан
Сумел настоять на том,
Что войны не должно быть меж христиан,
Осененных Священным Крестом.

И вот великий магистр де Ридфор,
И великий магистр де Мулен [23],
Балиан д’Ибеллин, что вмешался в спор
Сторонников двух королев,

Реджинальд Сидонский, а также Гийом
Архиепископ Тира,
После Пасхи, светлым апрельским днем
Едут посланцами мира.

В то время проклятый султан Саладин
Задумал на Акру поход,
И вот уж Малик Афдал, его сын
Могучее войско ведет.

Пройдя через земли Раймонда, они
Пересекли Иордан —
Семь тысяч всадников и коней,
Сильный отряд мусульман.

Жерар де Ридфор, заслышав о том,
Коня повернул на закат.
И девять десятков людей при нем —
Храма Господня солдат.

Их встретил магистр Роже де Мулен,
Что белым крестом храним [24],
И сорок рыцарей, в Назарет,
Вступившие вместе с ним.

Еще де Ридфор в гарнизоне набрал
Четыре сотни солдат,
И Жак де Милли, его маршал, вскричал:
«Ридфор, слишком мал отряд!»

Но длань воздел магистр де Ридфор,
Обращаясь к своим войскам:
«Скакать мы будем во весь опор,
Не дадим пощады врагам!»

И в первый день мая, в пресветлый день
Якова и Филиппа
Повел магистр де Ридфор людей
Навстречу Афдалу Малику.

Они сошлись у бурлящих вод,
Под сенью пальмовых крон,
Там, где на запад поток течет
Поток, что зовут Киссон.

В гербе Ридфора ревущий лев,
И клич прозвучал меж гор:
«К оружию, братия, смерть презрев!
Vive Dieu Saint Amour!»

Любовь Господня его вела,
Был твердо уверен он,
Что царственный лев победит орла
У вод потока Киссон…

Томас остановился на секунду, чтобы перевести дыхание, и поднял голову. Все собравшиеся в зале смотрели на него. Лица рыцарей горели воодушевлением и боевым азартом. Приор улыбался уголками губ. Но разительней всего была перемена, случившаяся с верховным магистром. Казалось, Жак де Моле очнулся от сна. Голос Томаса, или слова, или музыка — или, быть может, упоминание льва — вызвали его оттуда, где он пребывал до сих пор. В ястребиных глазах вспыхнули золотые искры, взгляд наполнился жизнью и страстью. Только теперь Томас поверил, что перед ним человек, готовый повести воинов Храма в новый крестовый поход — повести и одержать победу. А главное, отчего сердце Томаса торжествующе запело: черная тень, витавшая за спиной магистра, пропала. Сгинула. Растворилась во мраке у стен зала. Исчезла навсегда?

Холодное дуновение коснулось щеки Томаса, и тут же раздался шелест шелка. Юноша быстро обернулся. Черный человек стоял у него за плечом. Глаза странного писца — неожиданно светлые — поблескивали в прорезях маски.

— Ты хорошо поешь, мальчик, — сказал брат Варфоломей. — Но знаешь ли ты окончание собственной баллады?

Прежде, чем Томас успел возразить, бледная рука сжала лакированную раму арфы. Инструмент лег в ладони человека в маске покорно — так сдается вражескому полководцу город, все защитники которого погибли или отчаялись.

«Нет!» — подумал или даже выкрикнул вслух Томас, но его противник уже провел пальцами по струнам.