Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

С начала XIII века весь мир трепетал от одного этого слова: монголы. Их история началась, когда рано осиротевший молодой военачальник по имени Тэмуджин сплотил под своим началом кочевые племена степей Северо-Восточной Азии и пошел войной на соседние правящие династии. После серии побед полководец взял себе имя Чингисхан (обычно переводится как «великий хан»). Он и его потомки создали крупнейшую в истории сухопутную империю, простиравшуюся от Восточно-Китайского моря до Польши, и объединили миллионы людей под своей властью – во многом просвещенной и толерантной, но основанной на принципе тотальной войны. После смерти Чингисхана его сыновья и внуки продолжили завоевания. В 1259 году они разделили империю на четыре части – улусы: династия Юань правила Китаем и Монголией; династия Чагатаидов – Трансоксанией и окружающими ее территориями Центральной Азии; владения Золотой Орды на северо-западе простирались от Сибири до Восточной Европы; а центр государства Хулагуидов находился в Персии. Все монгольские ханы от завоеванного врага ожидали безоговорочного подчинения, а если население оказывало сопротивление, оно безжалостно уничтожалось. Монголы-воины были опытными всадниками, а их военные инженеры хорошо знали, как превращать крепости и города в груды щебня. Однако главной силой монголов был страх, который они внушали. Слух об их беспримерной жестокости летел впереди монгольского войска. В 1244 году иерусалимский патриарх назвал монголов «неизвестным народом», который «преследовал всех одинаково, не делая различий между христианами и иноверцами»[551].

После середины XIII века монголы нацелились на Святую землю. В 1260 году магистр тамплиеров Тома Берар, избранный главой ордена в 1256 году после смерти Рено де Вишье, посылал из Акры полные отчаяния письма в Англию и Францию, предупреждая о приближении монголов. Он писал королю Англии Генриху III и брату Амадею, английскому командору тамплиеров:

Татары, продвигаясь с неисчислимой силой, уже оккупировали и опустошили Святую землю почти до Акры… и христианский мир не сможет противостоять им, если не будет поддержан могущественной рукой Бога… если помощь не подоспеет скоро, нас ждет истребление[552].

Эти и другие подобные предупреждения вызвали неоднозначную реакцию. Кое-кто на Западе активно приветствовал монголов, видя в них спасителей от сарацин. Популярные христианские пророчества давно предсказывали приход великого царя с Востока, который поможет восстановить славу Христа на земле. Многие в Европе считали, что монголы (которых они называли татарами) явились как раз согласно этому пророчеству[553]. Перед Дамьеттской кампанией 1249–1250 годов Людовик IX предлагал обратить языческих ханов в христианство и объединиться с ними против султанов Египта и Дамаска. Этот план нельзя назвать совершенно фантастическим: монголы были открыты к религиозным преобразованиям и нередко принимали веру порабощенных народов. Хулагу, расширявший свои владения на запад от Персии к Святой земле, имел любимой женой христианку-несторианку и в 1162 году действительно рассматривал возможность союза с христианами. Он даже отправлял во Францию письма, чтобы прояснить позицию Людовика[554]. Себя Хулагу описывал как «ярого гонителя вероломного сарацинского народа, друга и сторонника христианства, непримиримого к врагам и верного друзьям»[555]. Альянс мечты так и не сложился, но продолжал порождать ложные надежды у некоторых западных правителей и пугать Айюбидов и их преемников мамлюков.