Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена

Три года спустя, в 1167 году, во время египетского похода Жоффруа отправился в Каир. Король Амори назначил его посланником, поручив добиться от Шавара твердого обещания оплатить военное вмешательство христиан. Вместе с Жоффруа ехал Гуго Кесарийский, один из тех баронов латинского Востока, что родились уже не в Европе, а в Иерусалимском королевстве. Их посещение каирского дворца оказалось поистине впечатляющим.

Визирь Египта Шавар служил аль-Адиду, халифу из династии Фатимидов, юноше лет шестнадцати-семнадцати, детство которого было бурным и страшным. Его отца убили Аббас и Наср ад-Дин; его старший брат аль-Фаиз находился на престоле совсем недолго и умер еще ребенком. Сам аль-Адид стал халифом в 1160 году, когда ему было лет одиннадцать, и от его имени правил Шавар. Это, казалось, вполне устраивало халифа, который, по словам одного христианского хрониста, вел «растленную жизнь среди своего гарема», якобы имея по наложнице на каждый день года. Тем не менее народ Египта почитал аль-Адида и считал, что он обладает священной силой и может вызвать разлив Нила[260].

Латиняне знали, каким влиянием обладает халиф, и стремились получить уступки и гарантии не только от визиря, но и от его господина. По этой причине Жоффруа Фуше и Гуго Кесарийский и были отправлены в Каир – чтобы встретиться с самим аль-Адидом и убедиться, что он готов подтвердить обещания, данные Шаваром. Посланников предупредили, что только слово и рукопожатие халифа могут служить гарантией. Так они оказались в сердце Фатимидского халифата: там, где бывали немногие, тем более из христиан западного происхождения.

На пути к святая святых Жоффруа и Гуго ожидало великолепие, «неповторимое и неведомое нашему миру»[261]. Из пересказа Гийома Тирского мы знаем, что во дворец их поначалу повели темными, узкими проходами, где повсюду стояли стражники, вооруженные мечами. У каждой двери также была стража, и она восторженно приветствовала визиря, когда тот проходил мимо. Сопровождаемые главным дворцовым евнухом, изумленные гости проследовали через просторные внутренние дворы c дорожками, мраморными колоннами и бассейнами, полными рыбы. Экзотические птицы пели удивительные песни. Наконец, Жоффруа и Гуго оказались в зале, где висели расшитые жемчугом занавеси. Шавар трижды пал ниц у основания золотого трона и поцеловал ноги красивому молодому человеку, у которого едва начинала пробиваться борода. Приближенные советники и евнухи наблюдали за происходящим из-за занавеса.

Резко выделявшийся на фоне всех остальных командор тамплиеров в белом плаще с алым крестом не преклонил перед халифом колено, напротив, он наблюдал, как Гуго разговаривает с главой шиитского мусульманского мира так, словно тот был пронырливым торговцем на базаре в Кесарии. Не обращая внимания на евнухов и придворных, Гуго заставил аль-Адида повторить слово в слово условия договоренности короля Амори с Шаваром, а затем потребовал, чтобы обещания были скреплены рукопожатием без перчаток.

Придворные халифа в изумлении раскрыли рты, но аль-Адид сделал то, что от него требовалось, после чего Жоффруа и Гуго отправились в обратный путь. Военно-политический договор между правителем Фатимидов и христианскими государствами Востока был скреплен сокровенным ритуалом, которого молодой халиф не совершал никогда прежде: он пожал руку тамплиеру. Но означало ли это, что халиф сдержит свое слово? И, что не менее важно, сдержит ли его король Иерусалима?

Уже в следующем году отношения ордена с королем осложнились еще больше. Причиной тому был и значительный вклад тамплиеров в достижение соглашения, и то, что они имели обширные владения в Газе. В октябре 1168 года, не предупредив даже ближайших советников, Амори отступил от соглашения с Шаваром, «собрал силы своего королевства и отправился в Египет»[262]. Стремительно захватив город Бильбейс, он вырезал мирных жителей, а затем двинулся прямиком на Каир и остановился у ворот города в ожидании, пока визирь сделает ему еще одно выгодное предложение, чтобы он ушел.

Предложение поступило: на этот раз это было два миллиона золотых – сумма огромная до смешного. Амори отвел войска и стал ждать, пока на него прольется золотой дождь. Но как же он ошибался!

Если бы Бертран де Бланфор или Жоффруа Фуше были там, возможно, они могли бы предостеречь Амори и убедить его меньше доверять визирю и дважды подумать, прежде чем нарушать договор с халифом. Однако их мнения никто не спрашивал. Они предпочли не участвовать в этом походе, который нарушал перемирие, ими заключенное, и твердо отказались присоединиться к армии короля. Такому смелому решению наверняка предшествовали долгие размышления и молитвы.