Тамтамы до сих пор звучат

В Дагомее была армия прислуги, над которой надзирали евнухи, много различных мастеров — ювелиров, резчиков по кости, ткачей, красильщиков, кузнецов и лудильщиков, которые производили оружие, изготовляли украшения, мебель, различные предметы роскоши, декоративные ткани, строили дома, удивляющие сейчас наших современников. Собственно, они были слугами своего короля, потому что за работу получали всего лишь некоторые привилегии у королевского двора. Король содержал их, обеспечивал едой и кровом, оказывал «милости» своим подданным.

Проходя по восстановленным комнатам, построенным Глезо и Глеле, не знаешь, чему удивляться, барельефам ли, прекрасным по цвету и исполнению, рассказывающим о различных событиях из времен царствования короля; драгоценностям ли, оружию или декоративным материалам, на которых довольно часто изображается жизнь дагомейских королей, или столбам, где вырезаны символические приказы короля своим подчиненным. Каждый король выбирал какой-нибудь символ, отображавший его силу, какое-нибудь великое имя, этимологию и значение которого расшифровывали потом искусные руки умельцев на настенных гобеленах. Основатели музея собрали и изобразили на стенах все церемонии, символизирующие наступление различных времен года. И лишь одно наводит на грустные размышления — троны королей. Некоторые из тех, что собраны в этом так называемом тронном зале, являются всего лишь копиями и лишь немногие из них подлинные. И когда смотришь на удивительную, прекрасную работу неизвестных резчиков, которые своим мастерством пытались возвеличить власть королей, то контраст, существующий между возможностями огромной власти и тем, с какой целью она используется, сразу бросается в глаза. Особенно остро чувствуешь это, осматривая трон короля. Король был мал ростом. Для того чтобы он не казался таковым и подданные не могли на него смотреть сверху вниз, трон установлен на человеческих черепах. Король, символ светской власти, был смертен, поэтому, когда он умирал, во дворце три месяца продолжались особые обряды. Перед воротами дворца собирались люди со всех концов страны. Начинались невиданные по своему размаху церемонии. Амазонки и армия проходили парадным строем перед наследником, тот раздавал подарки, потом начинались празднества в память усопшего и во здравие нового короля. После смерти короля казнили часть его рабов, чтобы они могли служить ему в загробной жизни. Иногда эту участь постигала и его жен, что, кстати, отражено в документах. До наших дней во дворце сохранилась гробница, в которой захоронена 41 жена короля Глеле, их казнили после его смерти. Жены Глеле теперь спят вечным сном в нескольких шагах от гробницы своего мужа.

Дворец Глезо не похож на дворцы европейских королей. Снаружи можно увидеть только желтые стены из обожженной глины; крыша дворца — из сухой травы и камыша. На первый взгляд он напоминает наши большие. сараи, внутри — довольно прост. Посредине расположен огромный зал для стражи, там же — склад оружия, наверху две просторные комнаты, одна для короля, другая для его привилегированных жен. Комната короля имела большое окно, чтобы он мог наблюдать за всеми происходящими церемониями.

Перед дворцом установлены разрушенные средневековые пушки, которые дарили королям дагомейские работорговцы, чтобы заручиться их расположением. Одна пушка, сделанная во Франции, была захвачена немцами во время войны с французами где-то около Седана, и потом продана немецким торговцем из Того последнему дагомейскому королю.

В другом дагомейском музее — тетради с пожелтевшими планами и рисунками, рассказывающие о былом величии и славе когда-то могучей державы.

Иногда можно увидеть, как группа африканских женщин с важным и сосредоточенным видом направляется к гробнице короля Глезо. Было бы ошибкой принимать их за обычных посетителей дворца и музея. Это потомки дагомейских королей, которые точно так же, как много лет назад, совершают ритуальные обряды. До сих пор они живут и даже властвуют, занимая небольшие посты начальников округов или районов. Тут прошлое не кажется уже таким далеким, каким оно является на самом деле.

Мы покидаем Абомей. Мотор нашей маленькой машины весело шумит, колеса отсчитывают километры по современной асфальтированной дороге, ведущей на юг, к морю. Старые постройки уже не видны. Остались позади ворота музея, дома, рынок и площадь Абомея. И только в воспоминаниях сохранится этот город, перекресток прошлого и настоящего, город, который был когда-то знаменит, а теперь превращен в музей и живет своей музейной славой.

Другой город, в котором также находилась эвейская держава, сейчас выглядит совершенно иначе, чем мрачные остатки древнего Абомея. На карте вы найдете его португальское название — Порто-Ново.