Танар. Тёмное начало

Услышав странные звуки, Виолетта повернула голову и заметила под лестницей какую-то зажимающуюся пару. Подойдя ближе, девушка рассмотрела мужскую спину, смутно напоминающую её молодого отца. Но зажимал он явно не маму.

— Мы должны это прекратить! — прошептал Эдуард, оторвавшись от своей партнёрши.

Как только он отстранился, Виолетте открылся угол обзора, и она увидела Каиру. Причёска растрепалась, помада на губах смазалась, а грудь беспомощно вздымалась от переполняющей сердце страсти.

— Это точно в последний раз! — пообещала она и притянула Эдуарда за воротник чёрной куртки.

— Я люблю Софию! — простонал ей прямо в губы молодой шаонец, а в следующий миг его язык уже проникал ей в рот.

В тот момент, когда мужская рука начала задирать женскую юбку, Виолетта отвернулась, испытывая приступ тошноты. Ей было так мерзко находиться здесь, что захотелось убежать как можно дальше. Она даже не пыталась угадать, что за место стало пристанищем для этих двоих — их собственным любовным гнёздышком.

Каира уже была беременна от императора, и ей хватило наглости влезть в чужую семью. Чтобы убедить потом Эдуарда, что это его ребёнок? Обеспечить тем самым ему защиту? И во всех своих полных сожаления и скорби по погибшей жене речах, отец ни разу не упомянул о тайной связи с другой женщиной. Возможно, стыдится… Но, кажется, теперь Виолетта начинала понимать, откуда у него взялась такая странная привязанность к чужому ребёнку. Если только он не влюбился в Каиру, или верил, что является биологическим отцом этого ребёнка.

«Возможно, поэтому мама невзлюбила Влада! Она могла не знать об изменах мужа, но наверняка догадывалась или что-то чувствовала!».

Виолетта хотела прекратить всё это. Была уверена, что увидела достаточно. Но ничего не зависело от одного её желания.

Она увидела события, о которых с презрением рассказывали Альфред и Матильда. Как испуганная хрупкая куртизанка заявилась в дом Криссталов во время чаепития. Как нервно барабанила дверным кольцом, пока ей не открыли.

Криссталы вполне могли позволить себе постоянную прислугу, но явно предпочитали, чтобы никто не мельтешил перед глазами. А, возможно, тряслись за своё богатство. Поэтому вызывали лишь временных помощников для уборки, готовки и выполнения каких-либо поручений. Вот почему дверь пошла открывать сама госпожа Крисстал.

Виолетта честно пыталась посочувствовать Каире. Она прекрасно помнила, что это её последний день. Этой же ночью она навсегда перестанет дышать. Но что-то помешало испытывать сочувствие. Даже, когда Матильда надменно застыла на пороге вестибюля и смотрела на неё как на грязь.

— Прошу прощения за беспокойство, госпожа Крисстал! — с горечью проговорила Каира. — Знаю, что Вы не рады моему появлению, но мне больше некуда обратиться.

Она придерживала одной рукой спящего малыша, подвязанного к груди при помощи пелёнки или широкого шарфа. Малыш спал, ощущая себя в полной безопасности, и понятия не имел, в каком отчаянии сейчас находится его мама.

Матильда сделала шаг вперёд, вынуждая незваную гостью отступить. Брезгливо поморщилась, будто наступила на грязь. И без какой-либо жалости взглянула на ребёнка.

— И тебе ещё хватило наглости заявиться в наш дом и о чём-то просить, грязная шлюха? — с откровенной насмешкой выплюнула хозяйка особняка. — Забирай своего мелкого ублюдка и убирайся прочь! Ты ничего больше не получишь от нашей семьи, ясно тебе?

Госпожа Крисстал намеревалась захлопнуть дверь, но Каира беспомощно вцепилась в её руку и принялась умолять:

— Прошу Вас, не закрывайте дверь! Нам нужно убежище… Всего на несколько дней! Обещаю, что потом исчезну, и вы больше никогда нас не увидите!

Но Матильда лишь раздражённо выдернула руку и оттолкнула Каиру так, что она едва не слетела по лестнице.

— Ты разрушила остатки нашей семьи, пыталась нас шантажировать своим ублюдком, а теперь смеешь просить о помощи?! — рассмеялась ей в лицо Матильда. — Мне плевать, если вас сегодня же разорвут на куски кромешцы, а бродячие собаки затем растаскают ваши останки! Этот нагулянный ублюдок точно не мой внук, и никогда им не будет! Возвращайся в ту сточную канаву, из которой когда-то вылезла, мерзавка! И, если ещё раз тебя увижу, лично перережу твою глотку, ты поняла меня?!

Каира была готова стерпеть любые оскорбления, если это поможет уберечь её сына. Но, когда она услышала хлопок закрывающейся двери, её охватило такое отчаяние, что разрыдалась прямо посреди улицы. В этих слезах было много боли.

А потом локация изменилась. На дворе всё ещё стоял день, но это была не Тарува. Виолетта без труда узнала танарский парк, в котором гуляла уже тысячу раз. Каира сидела одна под сенью раскидистого дерева. В руках мяла клочок какого-то пергамента, пока по щекам скатывались прозрачные слёзы.

Пока кто-то не опустился на ту же скамейку на расстоянии от неё. Молодую женщину накрыла чья-то тень. Она вздрогнула, но, повернув голову, узнала знакомые черты.