Танатонавты (Les Thanatonautes)

Наше восьмиэтажное здание выходило на парк «Соломенные Горки». На четырех последних этажах располагалась дюжина небольших квартир, по три на каждом. На верхних этажах мы убрали стены и соорудили там лабораторию в 220 квадратных метров (шестой этаж) и стартовый зал таких же размеров (седьмой этаж). Восьмой же этаж был преобразован в пентхауз, зимой полностью закрывавшийся полупрозрачной стеклянной крышей, а летом превращавшийся в террасу на свежем воздухе.

Амандина, задействовав огромное количество горшков с зеленью и цветами, преобразовала приемную по своему вкусу. К этому колониальному интерьеру был добавлен белый рояль Steinway и бар черного дерева. Место стало воистину шикарным!

Внизу здания очень скромная табличка оповещала: «Парижский танатодром», и буквами поменьше: «Посторонним вход воспрещен». Рауль предложил добавить также «Опасно, запуск танатонавтов» на манер щитов «Опасно, ВПП», которые ставят рядом с аэродромами. Эта идея нас весьма позабавила.

Президент Люсиндер торжественно открыл танатодром, разбив о входную дверь традиционную бутылку шампанского. В этот раз настоящего шампанского, не просто игристого. Мы больше не скупились.

С учетом, какая у нас пресса, банкет по поводу презентации был организован в пентхаузе. Глава государства в небольшой поздравительной речи отметил наши усилия и пожелал нам не свернуть шею в завоевании «Запредельного Континента». Возвышаясь на эстраде, окруженной мясистыми растениями, он с грустью перечислил все те колонии, что потеряла Франция – Канада, Вест-Индия, западная Африка – только лишь оттого, что не смогла сохранить за собой первенство.

– В этот раз мы останемся лидерами, – напористо заключил он.

Потом, под фотовспышки репортеров, он наградил всю четверку знаком отличия, который он придумал специально в нашу честь: «Почетный Легион танатонавтов». На медали был изображен человек с ангельскими крыльями, мчащийся внутрь огненного круга.

Может быть, в этот самый момент, пока мы купались в теплых лучах славы и успеха, смерть уже задумчиво созерцала нас со своего престола, словно стая пираний, развлекающихся видом детей, собравшихся из корявых досок соорудить трамплин для прыжков в мутную реку.

Я выкинул все эти мысли из головы и вернулся в шумливую среду нашего банкета. Журналист RTV1 опять был здесь и засыпал Амандину вопросами, хотя та, похоже, была мало расположена на них отвечать. Амандина молчаливая. На нее нужно только раз посмотреть и все станет ясно. Но журналист больше не умел смотреть. Он задавал вопросы и даже не слушал ответов, он снимал, не видя что снимает. Вынужденный оперировать искусственными чувствами – ушами микрофона и глазами камеры – он потерял свои природные способности, они атрофировались. Хотя Амандина такая красивая. В этот вечер она была в умопомрачительном платье из черной парчи, но я избегал ее светло-голубых глаз, притягивавших как два бездонных омута.

Моя мать воспользовалась временной передышкой и завалила журналиста RTV1 ответами на вопросы, которые тот и не думал задавать. «Да, мы собираемся открыть танатомагазин», «Да, в магазине вам предложат футболки и разные сувениры, связанные с танатонавтикой», «Нет, до лета товаров не будет».

На эстраде восторженный от собственных идей президент продолжал выступление.

– Этот орден, – вещал Люсиндер, потрясая медалькой, – призван вознаградить всех, кто внесет вклад в прогресс танатонавтики, включая наших зарубежных коллег, которые могут приезжать сюда, чтобы сотрудничать с нами. Удачи всем!

Ох уж этот Люсиндер. Готов на все, лишь бы попасть в учебники истории. Ему не достаточно быть президентом, поощрявшим эксперименты над смертью. Чтобы уж наверняка своим именем отметить дух этой эпохи, ему еще понадобилось изобрести свою медаль, «Медаль Люсиндера», и заиметь собственный танатодром. Это место, без сомнения, в один прекрасный день получит имя Люсиндера, по образу аэропортов имени Кеннеди или Шарля де Голля.

Что же до его идеи переманить сюда всех успешных танатонавтов, то она позволит нам никогда не оказаться в хвосте иностранцев. Неплохой ход.

Я предложил тост в его честь.

91 – ТИБЕТСКАЯ МИФОЛОГИЯ

“Знай же:

Вне твоих галлюцинаций

Нет ни Высшего судии мертвых,

Ни демонов,

Ни покорителей смерти, Мажусри.

Пойми это и ты станешь свободен”.

«Бардо Тодоль», тибетская «Книга мертвых» (Отрывок из работы Френсиса Разорбака, «Эта неизвестная смерть»)

92 – ЗА РАБОТУ

На следующий день после официального открытия мы со всеми своими пожитками обосновались в нашем дворце смерти.

Президент для каждого предусмотрел личные апартаменты. Плюс к этому лаборатория имела несколько входов, чтобы мы могли работать по ночам. А поскольку мы хорошо помнили, чем нам досаждали соседи во время клеветнической кампании, то с великой радостью переехали в свой новый дом.

Себе я домашний очаг выбрал на четвертом этаже.

Потом я в лаборатории присоединился к Раулю, измученному страстным желанием наподдать президенту Люсиндеру.