Тандем

Он обернулся и увидел журналистку Юлю, одетую в обтягивающее красное платье, которое подчеркивало все достоинства ее великолепной фигуры: длинные ноги, хорошо развитые бедра, тонкая талия, небольшая привлекательная грудь, распущенные по плечам светлые волосы… Выглядела она очень сексуально. В руках Юля держала бокал с шампанским. Данила познакомил ее с Наталкой, взял пустой бокал и наполнил его пузырящимся вином.

– Ты выглядишь просто потрясающе!

– Спасибо.

– Как шоу? Понравилось?

– Еще бы! И я на правах твоей старой знакомой претендую на эксклюзивное интервью.

– Ничего не имею против, – бокалы со звоном столкнулись в воздухе.

– Ты моего одноклассника не видела?

– Лешку? Где-то здесь был… Сейчас я его найду.

Отошедшую журналистку сменил дородный мужчина лет пятидесяти, в сером костюме при галстуке, и с широким лицом с отвисшими щеками.

– Поздравляю, – пророкотал он, но руки не подал. – Это было неплохо.

– Да, мне тоже так показалось, – в тон ему ответил Данила, которого покоробило это снисходительное замечание незнакомого ему человека.

К ним приблизился еще один субъект в костюме, моложе первого, но также с отмеченным печатью властности лицом. Прилизанные волосы и пухлые губы создавали отталкивающее впечатление. Компанию ему составляла вульгарно накрашенная особа средних лет в длинном синем платье.

– Николай Петрович, – обратился он к мордатому, – было довольно неплохо, не правда ли? Помню, мы с Вероникой в Австрии были, – небрежно сказал он, – там при гостинице тоже фокусник имелся. Он по вечерам нас развлекал…

Данила автоматически выбрал нокаутирующую точку на гладко выбритом подбородке, понимая, что он не может себе позволить врезать этому зализанному хлыщу. Хорошо – нет Петра Зиновьевича, тот бы уже влез в перепалку.

– Вы не были в Австрии? – делано удивился губастый, словно спрашивая: «Вы моетесь раз в месяц?»

Данила заставил себя расслабиться. Чего он завелся? Хочет выпендриться этот жлоб, что с того? Таких людей уже не исправишь, так что просто нужно держаться от них подальше. Но иногда ох как хочется поставить их на место!

– А мы в прошлом году в Париж ездили, – решила внести свою лепту в разговор подруга губастого. – Лувр – это что-то! Одних картин не знаю на сколько миллионов. Хотя мне больше нравятся абса… абстракционисты, – запнулась дама на тяжелом слове. – У нас дома даже висит пара таких вещей. Я этим давно увлекаюсь, хотя кто сейчас понимает в искусстве?

Даниле начал надоедать этот выпендреж.

– Неужели? – притворно удивился он. – И кто вас больше впечатляет, Адольф Фредерик или Франц Клин?

Дама растерянно оглянулась на губастого, но тот сделал вид, что увлечен видом из окна.

– А что вы думаете об абстрактных «импровизациях» Кандинского? – продолжал издеваться Данила.

Сзади, не выдержав, прыснула Наталка. Важный Николай Петрович засмеялся, тряся двойным подбородком:

– Видишь, Семен, какая молодежь образованная пошла.

А Данила переключился на прилизанного:

– А вы, когда в Австрию ездили, в столице отдыхали? О, Вена! – Он закатил глаза. – Моцарт, Бетховен, Брамс… Вы любите Брамса?

– Мы в Зальцбурге были, – набычившись, промычал в ответ Семен, явно жалевший, что затеял разговор о своем отпуске.

– Тогда вы не могли не посетить Мирабель… Ну, дворец, в котором сейчас размещается муниципалитет города. Когда-то Моцарт исполнял там обязанности придворного музыканта и…

– Я тебе шампанского принесу, – буркнул Семен своей подруге и исчез из поля зрения.

Вероника, помявшись, направилась за ним, держа в руках бокал.

Николай Петрович хмыкнул и вальяжно двинулся к столу, сохраняя на лице высокомерное выражение.

– Здорово ты их, – не удержалась Наталка.

– Терпеть не могу таких людей, – раздраженно сказал Данила. – Вся эта нарочитость, надутость, показуха… А за ними пустота. Кто это вообще такие?

– Николай Петрович – замглавы городской администрации, а этот Семен… Из налоговой, по-моему.

– Понятно, на какие деньги они ездят по заграницам.

– Ты еще не со всеми познакомился, – усмехнулась Наталка, доливая себе шампанского.

– Мне этой троицы хватило, – признался Данила.

– Это местное высшее общество.

– Я уже понял. И ты знаешь, они на самом деле себя таковыми считают. Ведут эти беседы, призванные обозначить их высокое положение, выделываются друг перед другом машинами, поездками…

Сзади появилась Юлия, которая не подавая виду наблюдала за разговором, но теперь решила прокомментировать:

– Только не любят, когда такой умник попадается. Только что они считали себя интеллектуальной элитой, знакомой с вещами, недоступными простым смертным, и вдруг появился поручик Ржевский, который все опошлил.

Они рассмеялись.

– Жаль, не могу ваш разговор в журнал толкнуть, хотя руки так и чешутся, – призналась журналистка.

– Почему?

– Да выгонят к чертовой матери.

– А ты имена поменяй, – предложил Данила. – Кстати, ты Лешку нашла?

– Нет его нигде.

– Смотрите, – сказала Наталка, – еще один интеллектуал идет.

К ним нетрезвой походкой приближался толстый парень с кучерявыми волосами и похожими на украинские вареники ушами. Его лицо показалось Даниле смутно знакомым.

– Кто это?