Танец бабочки-королек

– Калиныч! – окликнул он другого курсанта, тоже долбившего землю какой-то подручной железякой. – А там, за полем, какая деревня? Не знаешь?

– Говорят, что Иневка, – ответил Калинкин.

– А Малые Семёнычи где? Мы ж когда шли, нам взводный сказал, что выдвигаемся в район Малых Семёнычей.

– Малые Семёнычи там, позади. Ближний тыл.

Вот какой молодец, этот Калинкин, мысленно похвалил старшина Нелюбин своего соседа слева. И окоп у него подвигается, и на местности он прекрасно ориентируется. И запомнил всё, что говорили командиры. Даже он, старшина Нелюбин, старый солдат, не запомнил, а Калинкин всё успел уяснить и намотать на ус. Таких бойцов как не уважать?

И тут, разом обрывая мысли старшины Нелюбина, откуда-то слева, из берёзового обмыска, где находился НП командира роты, донеслось:

– Танки!

Старшина Нелюбин знал, что они вот-вот появятся там, в белом поле. Для этого их сюда и вывели по тревоге – на прикрытие ПТО. И он время от времени выглядывал туда. Но всё же пропустил, не заметил их появления. И крик застал его врасплох, так что от неожиданности он даже выронил из рук осколок. Но тут же, привыкший на войне к порядку, подобрал свой «шанцевый инструмент», сунул его в валенок – пригодится. Бруствер он успел поднять сантиметров на сорок. Однако не успел притрусить снегом, замаскировать. Надо было сделать это срочно. Но и винтовку привести в порядок тоже надо обязательно. Мало ли что могло произойти с винтовкой? Земля могла попасть в прицельную рамку, намушник снегом забило, затвор примёрз. Морозец с утра хоть и несильный, но всё же…

А танки уже шли по полю. По тому, как валко, тяжело покачивались их бока, можно было понять, что скорость они держат умеренную. Оно и понятно – следом поспевала пехота. Большинство танков были выкрашены в белый цвет. Но белое поле сияло такой яркой и непорочной белизной, что камуфляжный окрас танков, казалось, не помогал им слиться с местностью. Когда до первой волны атакующих осталось метров пятьсот, ударили сразу несколько орудий. Били 76-мм ЗиС-3. Старшина хорошо знал их боевую повадку, настильный резкий бой. Выстрел и разрыв почти сливаются.

Вдоль окопов пробежал ротный с винтовкой, покрикивая:

– Ребята, я с вами! Пехоту! Пехоту отсечь! Даже если танки пройдут – пехоту!..

Они ж нас подавят тут, как мышат, подумал старшина Нелюбин и услышал голос Калинкина:

– А видать, Кондрат, снарядов у артиллеристов маловато, что ротный сказал такое. И подпустили зачем-то близко…

– Ты бутылки свои приготовь, – ответил ему старшина. – И положи так, чтобы пулей не разбило. А то сгоришь в своей же сковородке.

Им выдали по две бутылки с КС и по четыре гранаты Ф-1. Гранаты старшина сразу рассовал по карманам. Теперь лежал на них, как на камнях, но неудобства не чувствовал. Наоборот, с гранатой в бою – это вроде как и не в одиночку воюешь. Гранаты он любил. Ручная артиллерия всегда с тобой, всегда выручит в ближнем, самом страшном бою.

Он выставил прицел. Открыл затвор и пальцем даванул верхний патрон, выглядывавший из магазина немного задранным вверх острым рыльцем пули. Первый патрон уже изготовился юркнуть в патронник и сделать своё дело. Чистенький, не помятый, не примёрзший. Старшина всё делал спокойно и правильно. Толкнул затвор вперёд. С мягким щелчком тот встал на место. Беспокоило только одно – винтовка была не пристреляна. Более того, он вообще из неё ни разу не стрелял. Старая, разболтанная, с исцарапанным прикладом и размухрившимся ремнём. На тыльной металлической накладке приклада присохла какая-то грязь. Старшина колупнул её, потёр снегом – кровь. Эх, ёктыть, подумал он о своей доле, какой же я у тебя по счёту хозяин? На всякий случай прищёлкнул и штык. Всё одно по лесу не бегать, подумал он опять о своей участи. Ротный вон что сказал: пусть танки проходят. А это значит, что приказа на отход не будет ни при каких обстоятельствах.

И тут закричали:

– Братцы! В лесу – заградотряд! Назад – ни шагу!

Кто ж это кричал? Голос-то незнакомый. Видать, для острастки крикнули. Чтобы не вздумали побежать, когда жарко станет. Знал он эти фокусы. Но вдруг вспомнил, что, когда гнали их бегом сюда через лес, на той стороне, по опушке, развёртывалось небольшое подразделение с пулемётами. Может, и правда «особняки».

Вот и в лес пути нет, подумал старшина Нелюбин. Огляделся. Соседи уже лежали неподвижно, изготовившись, прижав к плечам винтовки. И каждый из них сейчас, в том числе и он, был похож на тот первый его патрон, вынырнувший своим хищным рыльцем из магазина, послушно скользнувший в патронник и замерший там до поры, до какого-то последнего мгновения, которое разорвёт все путы, страхи и сомнения и которое положит ясное начало только одному – драке за жизнь. Когда надо будет драться и за себя, и за товарищей, и за всё подразделение. Тогда другие и за тебя постоят.