Танец без музыки

— Конечно, вы совершенно правы, — сказала она. — Вам это было безразлично до сих пор, но теперь вы хотите это знать. Вы становитесь любопытным тогда, когда это действительно необходимо; должно быть, вы неплохо знаете жизнь.

— Хорошо, будем считать, что жизнь меня многому научила. А теперь имя…

— Меня зовут Айвери, — тихо произнесла она. — Миссис Леонора Айвери. Так меня звали и до замужества: я взяла свое прежнее имя после развода с Рико.

— Хорошее имя, — сказал я, записывая его в блокнот. — Можно адрес?

— В данный момент я остановилась в отеле «Каллоден». — Я записал и это.

— Вы захватили тысячу фунтов?

Она восприняла этот вопрос с улыбкой.

— Да. Я знала, что вы поможете.

С этими словами Леонора открыла сумочку и, достав толстую пачку купюр, положила ее на стол передо мной. Я улыбнулся ей в ответ.

— Мне нравятся такие зрелища: пачка новых купюр, вроде этой. Если бы я стал артистом, то оставался бы им до самой смерти.

— Жаль, конечно, что вы им не стали.

— Придется стать им, хотя бы на время и поэкспериментировать с Рико. — Я положил блокнот в ящик стола. — Где он живет?

— У него есть дом, который называют «Кроссвейз», недалеко от Мейднхэд. Где-то на самой окраине. Рико обычно находится там.

— Он живет один?

— Думаю, да. Днем его очень трудно застать, он бывает в доме по ночам. Днем туда ходят служанки и присматривают за хозяйством. Думаю, ночью он остается один во всем доме, — она запнулась, — если только с ним нет кого-нибудь…

— Женщины? — спросил я.

— Обычно, это женщина.

— Хорошо. Большое спасибо, миссис Айвери. — Я поднялся, выбросив окурок.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она. С улыбкой я ответил:

— Ничего.

Она вскочила и посмотрела на меня через стол. Глаза сверкали холодным блеском.

— Я вас правильно поняла?

— А почему, нет? Я получил тысячу фунтов. Деньги, которые, по вашим словам, Пэлл не собирается мне платить.

— Вы думаете, это вам сойдет с рук? Вы думаете, что можете позволить так вести себя?

— Клянусь, что — да. Вы думаете, кто-нибудь поверит в эту историю, после вашего визита к Пэллу, после того, что он наговорил вам обо мне, после того, как Консел сообщил в суде все, что думает обо мне? Или вы хотите сказать, что кто-нибудь поверит в то, что сегодня вы положили тысячу фунтов в эту сумочку, пришли сюда и дождались моего возвращения? Вы хотите сказать, что кто-то поверит всему этому?

— Мистер О'Хара, банкноты, которые я вам дала, были пятифунтовыми. В банке есть их номера.

— Нет, миссис Айвери, — я усмехнулся, — банк действительно записывал номера пятифунтовых банкнот, но последние два года они этого не делают.

После некоторой паузы она сказала расстроенным голосом:

— Кажется, нам больше нечего друг другу сказать. Я обошел стол.

— Лично мне — нет.

Направившись к двери, чтобы проводить ее, я остановился. Она смотрела на меня глазами, полными слез, и в тот момент была похожа на побитую собаку. Не знаю, какими духами она пользовалась, но они были ненавязчивы и, в то же время, действовали опустошающе. Я так и остался стоять, глядя на нее.

— Я немного волновалась, идя на эту встречу — не знала, каким вы окажитесь, что скажете. Надеялась, что вы не будете слишком щепетильны, потому что дело, которое я собиралась предложить, не из приятных. В процессе разговора я начала понимать, что вы не такой уж плохой человек, каким мне вас представили.

— Теперь-то вы поняли, что ошибались?

— Я все еще сомневаюсь, — ответила она. — Не могу поверить, что вы способны на такое.

— Способен. Вы не можете поверить, потому что не хотите.

Следующие ее действия совершенно поразили меня. Она приблизилась ко мне и взяла мою руку в свою. Ее длинные белые пальцы резко контрастировали с черным цветом моего пиджака. Понизив голос, Леонора произнесла:

— Мистер О'Хара… пожалуйста… о-о, пожалуйста…

— Никакой лести! Спасибо за прекрасный вечер. Извините, что вам придется спускаться вниз по лестнице, но у нас нет лифта.

Она покраснела и склонила голову. Взяв со стола перчатки и сумочку, Леонора вышла из офиса. Слезы в ее глазах явно не были имитацией.

Высокие каблуки простучали по коридору.

Я плюхнулся во вращающееся кресло и, достав из ящика бутылку, еще раз глотнул виски, после чего там осталась всего треть. Затем вышел из офиса, прошел по коридору и, распахнув окно, выглянул на улицу. Передо мной лежала все та же улица с расплывчатыми пятнами фонарей.

Через минуту Леонора вышла из подъезда, прошла к «Армстронг-Сайдли» и, отперев дверь, села внутрь. Машина круто развернулась и уехала.

Я вернулся в офис и уселся в кресле, думая о миссис Айвери: о ней можно было думать бесконечно долго, но в тот момент я не верил ей, более того: в подсознании у меня появилась мысль, что она хочет втянуть меня в сомнительное дело, а затем в чем-то обвинить…

Не то, чтобы мне не понравилась ее история. Она вполне правдоподобна, но вот Пэлл — это говорило о многом.