Танец богов

— Я решил, что пора уже вернуться в Нью-Йорк, — ответил Александр. — Дел накопилось невпроворот. Улечу я, наверное, в ближайшее время, поэтому ты вряд ли застанешь меня, вернувшись из Африки. — Чуть помолчав, он добавил: — Я хотел спросить, не согласишься ли ты пообедать со мной в «Герофиникасе». — Ресторан, располагавшийся буквально за углом, всегда был одним из их излюбленных мест. — Впрочем, я понимаю — теперь это маловероятно.

Киракис озабоченно нахмурился.

— Боюсь, что да, — устало промолвил он. — Но вот попозже вечером я бы с удовольствием отужинал с тобой в клубе «Хелленики Леши». Пропустим по рюмашке, а заодно, может, просадим сотню-другую монет в азартные игры. Давненько мы уже с тобой не бывали в подобных заведениях. Конечно, если у тебя другие планы…

— Нет, особых планов у меня нет, — ответил Александр. — Так что, зайти за тобой сюда?

— Да, — попросил Киракис. — В половине восьмого. К тому времени я уже покончу с делами.

Константин Киракис снова начал звонить в Кейптаун, а Александр встал и, попрощавшись с отцом, вышел.

Александр всегда любил ходить пешком. Ходьба была для него отдушиной. Он с детства не любил толпу, многолюдные места и любые замкнутые пространства. Даже в Нью-Йорке ему нередко случалось отпускать шофера и добираться до нужного места пешком. Порой, когда его особенно допекало, он часами бродил один по ночному Манхэттену. Да и, бывая в Париже, обожал гулять в предрассветные часы по набережным Сены. Здесь же, на греческом острове, он ходил ночью по территории заповедника или прогуливался по песчаным пляжам. Ни ветер, ни непогода его не останавливали.

И вот сейчас Александр летел по оживленным афинским улицам, как на крыльях. Настроение было приподнятым. Ему вдруг показалось, что огромный груз, который он таскал на плечах, наконец свалился с них. Им с отцом удалось выполнить последнюю волю Мелины и помириться.

Завернув в «Хилтон», Александр заглянул в «Таверну Та-Ниссиа», стилизованную под старину. Впрочем, весь интерьер был декорирован с чисто хилтоновским размахом. Высоченные потолки, инкрустированные красным деревом, выложенные мраморными плитами полы, медная утварь, расставленная по углам, устланные дорогими скатертями столы, китайский фарфор — все это весьма впечатляло. И даже меню подавали в толстенных кожаных переплетах с золоченым тиснением ручной работы. Александр устроился за угловым столом и раскрыл меню, однако мысли его витали далеко. Он провел в Греции всего несколько недель, но за это время вся его жизнь резко переменилась. Он потерял мать, но обрел отца. Ему больше не грозил ультиматум, в свое время предъявленный в Нью-Йорке отцом. И призрак Марианны больше не пугал по ночам.

— Александр? Александр Киракис?

Услышав свое имя, Александр встрепенулся и поднял голову. В только что вошедшем посетителе он не без труда узнал Фредерика Коцианниса, закадычного друга и старого делового партнера своего отца. Хотя Александр не видел Коцианниса уже много лет, происшедшие в друге отца перемены были не столь разительны. Да, конечно, он постарел — годы (а ему было уже пятьдесят с лишним) давали о себе знать. Волосы на голове и усы поседели. В молодости Коцианнис отличался редкой красотой, но и сейчас он выглядел привлекательно и импозантно.

Александр поднялся навстречу и приветливо протянул руку.

— Рад вас видеть, Фредерик, — сказал он. Они обменялись рукопожатием. — Давно вас не видел.

— Да. Много воды утекло. — Коцианнис потупил взор. — Мне очень жаль твою мать, Александр. Мы с Ириной были в Биаррице, когда это случилось, и…

Александр жестом остановил его.

— Ничего, Фредерик, — произнес он. — Помочь ей все равно было, увы, невозможно.

Коцианнис кивнул.

— Я хотел навестить твоего отца, но… — Он беспомощно пожал плечами. — Так, оказывается, трудно подобрать нужные слова в такие минуты.

— Да, это верно, — согласился Александр. — Но ничего, папа держится мужественно. А как поживает Ирина?