Танец дождя

– В институте, на экономическом, – охотно ответила Люба. – Стипендии не хватает, вот и подрабатываю. Раньше в больнице, санитаркой. Как-то медсестра попросила лекарства разнести, а я возьми и перепутай. Там две больные с одинаковыми фамилиями лежали. И смех, и слезы – обе в туалете полдня просидели, но по разным причинам! Хорошо хоть, безобидные таблетки оказались. Пришлось уйти по собственному желанию. А здесь спокойно, время есть позаниматься.

– А родители чего не подбрасывают?

– Почему, присылают немного. Да у них, кроме меня, еще четверо по лавкам, помладше. А мне одеться надо, чтоб не хуже других.

– Замуж выходи, пусть муж одевает.

– Куда торопиться? Да и не за кого.

– Так и поверил, что не женихаются.

– Мало ли что! Женихаются, да только не для любви, а для другого. А я хочу, чтобы любовь была.

– Живут же и без нее, и ничего, – как бы сослался на собственный опыт Сергей.

– Вот именно что ничего! Нет, я не представляю, как можно делить с человеком стол, постель, не любя. Что их связывает? Знаете, как это называется?

– А тебе высокие материи подавай? – Сергея это задело: с Надей у него так и выходило, как эта пигалица говорит.

– Точно! На меньшее не согласна. Это же так замечательно – жить для другого!

– Красиво говоришь. Только жизнь посложнее будет, – с горечью ответил Сергей. – По-разному бывает.

– Знаю, всякого насмотрелась. Наших институтских девчонок послушаешь, – чего только не узнаешь. И что жизнь короткая – надо всё успеть, а то замуж выскочишь – не больно разгуляешься за пеленками-то. Другие блюдут себя, высматривают партию повыгоднее. А есть, кто в алые паруса верит.

– Ты, конечно, из последних? – поддел Сергей.

– Не знаю. Наверно.

– Не сходится. Ждешь принца, а заманиваешь меня, женатого парня.

– Откуда вы взяли? – насторожилась Люба.

– Будет дурочку-то валять! – строго сказал Сергей, решив, что самое время выбираться из этих романтических бредней. – Думаешь, не понимаю, зачем в мою смену аппарат ломаешь?

– Вот, я же говорила, что сердитесь!

– Нет, я прямо скакать от радости должен! Зачем тебе это? Только не крути!

– Не ломала я ничего! Я в этой бандуре не разбираюсь. Но, допустим, что вы мне нравитесь, – потупилась Люба.

– Это я-то? – удивился Сергей. – Ну, ты даешь! А это ничего, что я женат? И что ты про меня знаешь, чтобы я тебе нравился?

– Ну, вы – симпатичный, хороший, добрый и… не счастливый, – не глядя на него, перечислила Люба. – И не женатый вы вовсе. Кольца вон нет. А хоть бы и так, ну и что? Жену-то вы не любите!

– Слушай, может, ты ненормальная? – её отгадка разозлила Сергея: Надю он, действительно не любил. Года совместной жизни хватило, чтобы понять, что глупость была с этой женитьбой. Однажды видел, как она лаялась с покупателями в райповском магазине. Ушел от стыда подальше. Это дома она такая ласковая да предупредительная. Не факт, что всегда такой будет…

– Заметно, да? – поддразнила Люба.

– А ты не смейся! Может, этак, а может по-другому. Или еще проще. Счас проверим. Дверь-то у тебя как – закрывается? Чтоб дед ненароком не застукал, – сказал он, поднимаясь с кресла.

– Вы чего надумали?! – испуганно спросила она.

– Кончай ломаться! Сама зазвала. Зря, что ли, тащился сюда под дождем?!

– Вам надо идти, – решительно сказала Люба, тоже встав из-за стола. Краска сошла с лица, оно стало бело-матовым. – Уж извините, что так вышло. Не специально – я ленту меняла, вот и задела, наверно, что-то.

– Да брось! – Сергей подошел к ней, притянул к себе. Он уже не дурачился, чувствуя, как накатывает, дурманя голову, горячая и темная волна желания.

– Отпустите, закричу! – пригрозила она, глядя на него снизу вверх потемневшими от злости глазами и упираясь в грудь острыми локотками.

– Ага, сейчас дед примчится, если гром перекричишь, – пробормотал он, подталкивая Любу к диванчику.

Сильным и гибким движением она вывернулась из его объятия, отскочила к окну, за которым по-прежнему неистовствовала гроза.

– Как вы можете! Вы же не любите меня!

– Точно, ненормальная! Какая любовь! Кто тебе сказал, что она есть?! – опять подступил к ней Сергей. – Вы-то и любить не умеете! Вам бы мужик поздоровее да с языком поцветастее – лапшу на ушах развешивать. Вот ей-то вы и верите. Ах, как вам идет это платье! Ах, дозвольте вашу ручку поцеловать! Тьфу! Обставляете всё красивыми словами, себя разукрашиваете всякими пудрами и помадами, юбчонки нацепляете короче некуда. А цель-то одна – мужика в ЗАГС заманить!

– Ну и гад же ты! Лучше не походи! А то морду расцарапаю – перед женой не оправдаешься! Тоже мне цитрус отыскался! Фальшивый!

Нелепое прозвище отрезвило Сергея больше, чем её угроза: ляпнет же такое!

– Ладно, не трону, – остановился он. – Больно нужно!

Люба отвернулась к окну и разрыдалась. Да так горько, что Сергею стало не по себе: «И что на меня накатило? Зачем?»

– Стихни, а, – попросил он негромко и, подойдя ближе, осторожно погладил ее по голове, – сказал же: не трону.

Она вдруг повернулась к нему и припала зареванным лицом к его груди.

– Как вы меня напугали! – прорвалось сквозь слезы. – Вы же не такой, я знаю.