Танец души:Стихотворения и поэмы

Как-то ночью дрогнул звонок,
Царь-Девица открыла дверь…
Испугалась, метнулась… Пред ней
Кацап, латыш, еврей…
Покинув теплый подвал,
Заспанный дворник зевал…
По углам порылись в пыли
И отца с собой увели…

5

С тех пор прошло немало времени,
Ходили дожди и трамваи
И всё шло к лучшему
В этом лучшем из миров.
В комнате чистой и жалкой – полумрак.
Бес, конторщик, а ныне князь,
Полузакрыв ужасные очи
И пленительно медля в словах, говорит о любви:
«Гунивера, я твой Ланселот,
О, Франческа, с тобою печальный Паоло…»
И тогда, задрожав, окрыляясь,
Протянуло ручку дитя
И коснулось синего френча.

Лопнул бес.

Преисподним рассыпался прахом,
Только желтые краги
Остались на нищем полу.

В эту ночь расстреляли старичка генерала…

А в дальней деревне чернеет изба,
В ней ветхую люльку качает судьба,
В люльке лежит,
Насосавшись на ночь
Скотницыным материнским молоком,
Со своими дядьями по отцу незнаком,
Сын беса — Револьт Иваныч…

1935, Харьков

А.Н. Доррер. Владимир Щировский (1909-1941). Биография (1990).

Владимир Евгеньевич Щировский был, может быть, последним из плеяды русских писателей, выросших в дворянской усадьбе:

Вблизи лесов и нив у ветреной реченки,
Средь сада нежного стоял прекрасный дом…
Тот дом во мне живет, как роковая завязь
Всех склонностей моих…

Родился Щировский в Москве летом (июль?) 1909 г., но рос в усадьбе под Харьковом.

Родоначальником фамилии считался запорожский казак Савка Щирый, от которого пошел их род. Отец Владимира, женившийся уже далеко не молодым, был сенатором в отставке. Он очень любил и баловал своего единственного сына. Других детей у них не было.

Я в детстве был любим. Лелеяли меня.
Лилеями меня моя река встречала.

Мальчика стали рано учить музыке, и он

узнал могущество рояля.
Я в звук ушел, как в грех – ликуя и страшась.

И неразрывные между собой музыка и поэзия навсегда завладели им.

Время шло. Он поступил в первый класс Харьковской мужской гимназии. Затем началась революция, гимназию закрыли. «И пронеслась над нами гражданская война». Отец умер.

А после всё прошло, утихло понемножку.

Торговкой стала мать. Я в школу стал ходить.

Одновременно со школой В.Е. учился в музыкальном училище. В школе он подружился с Ал. Вл. Науманом, их объединяла любовь к стихам, к размышлениям «о красоте и суете». Эта дружба сохранялась до гибели обоих.

После окончания семилетки Щировский уехал в Ленинград и поступил на «Ямфак» – факультет языко-материальных культур. Вскоре умерла его мать и материально ему было очень трудно:

«Дрова сгорели. Денег нет.
И Музе говорит Поэт:
Мне холодно, моя квартира
Меня страшит, во мгле застыв…» –

пишет он в эти годы. Помогла ему только харьковская двоюродная сестра Любовь Ниловна Васильковская. Однако учился он хорошо, был на виду. Много читал, интересовался философией. Разносторонность его интересов была очень велика. Появился у него новый близкий друг – поэт Владимир Свешников, печатавшийся под псевдонимом Кемецкий. Им нравилось изображать эдаких буршей – веселых, беззаботных студентов…

Но в 1927 году один из студентов, некий Шулика (тоже харьковчанин) донес куда следует, и Щировского из Института «вычистили за сокрытие соцпроисхождения» (А если бы он не скрыл своего дворянства, его бы просто не приняли в Институт).

В том же году был арестован и сослан в Соловки и Свешников. Но и тогда они переписывались и обменивались своими стихами.