Танец гюрзы

Это утро нельзя было назвать самым приятным в его жизни. Накануне поздно вечером его с Фокиным опять вызывали в милицию и задали два-три глупейших вопроса, после которых Владимир едва не пришел в бешенство, а Афанасия пришлось буквально оттаскивать от следователя. Процесс усмирения разбушевавшегося церковнослужителя стоил последнему нескольких ударов по шее и по почкам, после чего Фокина торжественно водворили в КПЗ.

Разгневанный Свиридов позвонил Маркову, и Фокина выпустили под залог и подписку о невыезде.

Всю ночь Владимиру не спалось. Надо сказать, что ночевал он у брата Ильи, где и был официально прописан, хотя чаще всего жил в другой квартире, оформленной на третье лицо. Как говорится, в берлоге, где можно было в любой момент отлежаться и переждать неприятности. …Свиридов ворочался с боку на бок и размышлял над тем, что, по всей видимости, следователь был прав и что Орлов в самом деле направлялся к нему, Свиридову.

Но зачем? Или здесь замешана та, которую он не видел уже несколько лет и почти забыл, как она выглядит, – Алиса? Ведь этот найденный в канаве мертвым Артур Орлов был шофером ее отца…

Под утро ему все-таки удалось задремать, но этот ранний звонок вырвал его из объятий невыразимо приятной утренней дремы, особенно желанной после бессонной ночи. Владимир в очередной раз проклял выработанный годами работы в спецслужбах сигнальный звериный инстинкт, никогда не позволяющий ему отключаться совершенно, каким бы утомленным и разбитым он себя ни чувствовал.

Как оказалось, звонил Китобой. Судя по голосу, он был в довольно-таки приподнятом настроении, что в последнее время было для него большой редкостью.

– Але, Вован, не пузырься, что я тебе в такое ранье звякнул. Просто я хотел тебе сказать, что у меня сегодня знаменательная дата.

– Что-что? – недовольно отозвался Владимир. – Какая там еще знаменательная дата? День рождения Хо Ши Мина, что ли?

– Какого еще Хо Ши Мина, ежкин кот? Сегодня мой, понимаешь… день рождения. Сорок лет. Я совсем и забыл, что там закупили жрачки и бухла на несколько штук баксов и отгрузили на дачу. Новая у меня дача, не знал? Так что, будь любезен, сегодня к трем! Будь там, как штык!

– День рождения? Мои наилучшие поздравления… А что касается дачи… мы же договаривались, Валера, что мне не стоит особо светиться, а?

– Да ладно тебе, – откликнулся Китобой. – Это уже перебор, Володя. Да кто там что подумает, а? Там же сто человек будет всяких… Тем более что… Знаешь, кто будет освящать мою новую конуру?

– Если ты скажешь, что Фокин, я буду долго и истерично смеяться.

– Вот именно, Фокин!

– Ну ты даешь, Валера. Ну…

– Да никаких «ну»! Услуга за услугу! Вытащил я твоего Афоню из КПЗ… Вытащил.

– Вытащил. Только, наверно, не столько моего, сколько твоего, если он тебе пропилеи собрался освящать.

– Но ведь когда ты меня о чем-то просишь, я всегда иду тебе навстречу. Помнишь, недавно ты трамбовал какую-то жесткую шмару, у нее муж типа московский банкир? Так стоило тебе только заикнуться: Валера, дай погонять «мерс», а то «бэха» – это как-то несолидно, я же не стал рамсовать, верно? Так что приезжай, не пожалеешь. Телки там из агентства модельного подогнались, все зашкальный отпад… да и вообще. Бассейн, сауна, бильярд, все такое. У меня там есть газончик английский, так у него один подогрев на семь штук гринов тянет. Голландская система, на стадионе у «Аякса» примерно такой же.

– Только у «Аякса», наверно, немного побольше. Хорошо, я приеду, – произнес Владимир. – Но только ты со свойственной тебе предусмотрительностью не оставил мне расклада. Думаешь, я имею понятие о том, где тебе отгрохали этот дворец?

– Поедешь вместе с Афанасием, – ответил Марков и, коротко попрощавшись, дал отбой.

…Свиридов доехал до нового загородного особняка Маркова вместе с Фокиным. Впрочем, если быть до конца точным, это Фокин доехал до китобоевской Альгамбры со Свиридовым, потому что ехал Афанасий на свиридовском «БМВ»: свой потрепанный «Опель» пресвятой отец буквально на днях познакомил с одним из фонарных столбов на Московском проспекте.

Знакомство вышло столь тесным, что «Опель» без раздумий списали в металлолом, а отцу Велимиру попеняли, что такой уважаемый человек – и так демонстративно пренебрегает правилами дорожного движения. А по совместительству и моральными нормами, потому что на увещевания гибэдэдэшника Афанасий Сергеевич промычал что-то маловразумительное и мешком выпал из салона покалеченного авто.

Перепуганные гибэдэдэшники вызвали «Скорую», врачи которой с удовлетворением констатировали отсутствие каких бы то ни было травм на монументальном теле Фокина, а также наличие алкогольного опьянения в высшей степени, квалифицируемое сакраментальным: «Пьян, как последняя свинья».

Фокина лишили прав, да если бы и не лишили, личного автотранспорта у него все равно уже не было, и вот теперь он сидел в машине Свиридова, размахивал рукавами своей праздничной ризы и возмущенно грохотал глубоким протодиаконским басом:

– Да что ты тащишься, аки смерд на чахлой кобыле? Сто шестьдесят – это разве скорость, пуп ты многогрешный?!