Танец кружевных балерин

У дверей своей квартиры Снежана полезла в карман спортивного костюма за ключами, но там было пусто. Странно. Она точно помнила, что, выходя из дома, сняла с гвоздика у дверей висевшую там связку. Дверь она не запирала, чтобы скрежетом не разбудить маму, но ключи машинально взяла. Сейчас их не было. Может, выпали при падении?

Она снова спустилась на второй этаж и внимательно осмотрела лестничную площадку. Ничего. Если ключи остались внутри квартиры, то ей придется объяснять новой хозяйке, как они туда попали. Впрочем, она же приходила к Галине Михайловне в поисках сережки, могла и ключи выронить. Так, это не проблема.

К счастью, дверь ее собственной квартиры не захлопнулась, так что не пришлось будить маму, чтобы попасть внутрь. Это было еще одним везением, весьма существенным, объясняться сейчас с мамой было выше ее сил. Скользнув за родную дверь и заперев ее изнутри на собачку, Снежана прошмыгнула в свою спальню, быстро разделась и легла в кровать.

Танюшка спала, ровно дыша во сне. Господи, как бы она жила, если бы Снежану сегодня убили так же, как до этого Лидию Андреевну. Ей просто повезло, что удар скользнул по касательной, даже кожу на голове не рассек. Ее легкомыслие могло закончиться гораздо плачевнее. И Снежана дала себе честное слово, что больше ни за что не станет так рисковать. У нее дети.

Уснула она быстро и спала без сновидений, проснувшись от того, что дочь зовет ее, стоя в кроватке. Так всегда начиналось их утро. Часы показывали семь пятнадцать. Да уж, поспать ей удалось часа четыре, не больше. И никто, кроме нее, в этом не виноват. Судя по звукам, мама уже хозяйничала на кухне, откуда доносился запах ванильной сдобы. Опять печет что-то.

Достав из кроватки Танюшку, выдав ей положенную порцию утренних обнимашек и поцелуев, дождавшись, пока дочка придирчиво выберет одежду на день, и проконтролировав утреннее умывание, Снежана натянула спортивный костюм и вместе с Танюшкой вышла в кухню.

– Доброе утро, мамочка.

– И вам доброе утро. Снежинка, Таточка, идите я вас поцелую, дорогие мои. Кто будет оладушки?

– Мы будем, – пряча улыбку, ответила Снежана, наблюдая, как внучка повисла у бабушки на шее. Эти две главные в ее жизни женщины очень любили друг друга. – Я ужасно голодная, мам, ты даже не представляешь, насколько.

– Следом за аппетитом обычно приходит и хорошее настроение, – сообщила мама. – Мне кажется, ты готова вернуться к нормальной жизни, в которой не будет надуманных трагедий и пустых страданий. А там, глядишь, и с Мишей помиришься.

Снежане хотелось резко ответить, поскольку мамина любовь к блудному зятю начинала ее раздражать, но она удержалась. Если ее подозрения справедливы и она правда беременна, то сказать об этом Зимину все равно придется. Нет, она вовсе не собирается таким низким образом возвращать мужа в семью, но и принимать решение за него не имеет права. Это нечестно. Непорядочно.

– Какие у тебя планы на день? – спросила мама, ставя на стол тарелку золотистых оладий, уложенных красивой горкой. – Тебе в ателье надо?

– Надо, мам, – покаялась Снежана, вспомнившая, что за вчерашними расследованиями на работу так и не заглянула.

Конечно, девочки и без нее справляются, на Лиду вполне можно положиться, но все-таки не дело оставлять ситуацию вообще без присмотра. Да и костюм одной из заказчиц давно надо скроить, а заказ такой сложный, что с ним, кроме Снежаны, никто не справится.

– Тогда, пока я гуляю с Таточкой, ты постарайся закончить все дела, – попросила мама, – я обещала Ольге Павловне заехать к ней, чтобы что-то приготовить. У нее вчера был гипертонический криз, так что ей нужно сегодняшний день провести в постели. Я, конечно, основные заготовки уже сделала, да и вообще успею все доварить одновременно с нашим обедом, но отвезти все равно надо.

Ольгой Павловной звали мамину бывшую коллегу по работе и подругу. Женщина страдала от гипертонии, недавно лежала в больнице, выписалась перед самым Новым годом, и вот пожалуйста, новый криз. Ситуация осложнялась тем, что единственный сын Ольги Павловны жил и работал в Таиланде и позаботиться о ней было совершенно некому. Эту обязанность добровольно взвалила на себя Ирина Григорьевна Машковская, уверенная, что людям надо помогать. В общем, Снежана, разумеется, была с ней согласна.

– Конечно, мамочка. Я постараюсь за пару часов сделать все неотложные дела, а выкройку возьму домой. Сделаю, пока Танюшка будет спать, – согласилась она. – Я тогда сейчас кофе выпью и побегу. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Она наскоро позавтракала, сменила домашний костюм на джинсы и свитерок, пригладила волосы, поморщившись от того, что задела многострадальную шишку, и собралась уже выходить из дома, но вспомнила, что потеряла ключи. Запасная связка лежала в мастерской, в ящике стола, и Снежана прошла туда, бросив косой взгляд на стоящую на полке балерину. Так, надо не забыть позвонить Лиле.

Телефон запел, сообщая, что звонит ее подруга и коллега Лида. Снежана неожиданно встревожилась. Заболела, что ли? Хочет сообщить, что не выйдет на работу?