Танец кружевных балерин

– А я твоя подруга. И вообще женщина, – засмеялась Лиля. – Ты знаешь, за годы счастливой семейной жизни я убедилась, что все-таки мы действительно с разных планет. И даже такие отличные мужики, как твой Зимин и мой Лавров, – не исключение. Но даже я, понимая всю твою правоту, не полезу в это дело. Частные расследования я не веду, а повода для возбуждения дела нет. Если только ты напишешь заявление, что на тебя напали.

Снежана замотала головой.

– Ни за что. Как я объясню соседям, что делала у их двери.

– Если у них тоже проломлена стена, то они сами могут вызвать полицию, и тогда твои показания очень даже пригодятся.

– У них не проломлена стена, – сердито возразила Снежана. – Неужели ты этого не понимаешь?

– Почему ты так в этом уверена?

– Потому что, если бы преступник нашел в квартире Лидии Андреевны то, что искал, он не полез бы в ателье. Понимаешь, со слов Вернера Фалька, его отец спрятал статуэтку в квартире, которая предназначалась семье Строгалевых. На скорую руку оборудовал тайник в стене. Это своеобразная ниша, которую потом закрывают листом дерева или неплотной кирпичной кладкой. Обнаружить это место можно простым простукиванием стен. Звук над полостью другой. Понимаешь?

– Пока да, – согласилась Лиля.

– Неизвестный приходил к Лидии Андреевне несколько ночей подряд, чтобы, усыпив ее, без помех простучать стены в библиотеке. И ничего не нашел. Сегодня он вернулся, чтобы закончить начатое, и пришел к выводу, что в стенах квартиры нет ниш. Точнее, скорее всего, он уже давно пришел к такому выводу и вернулся, чтобы еще раз простучать все и окончательно в этом убедиться.

– И почему он отправился искать статуэтку именно в твоем ателье?

– Потому что он знает, что я веду расследование, – уныло продолжала Снежана. – Это кто-то близкий. Тот, кто в курсе, что я была в квартире у Лидии Андреевны, а теперь хожу и задаю вопросы. Боюсь, ты права, я была не слишком осмотрительна. Вытащив мои ключи, он забрался в ателье, чтобы спокойно осмотреться и понять, что мне известно. А очутившись внутри, не смог избежать искушения и проверить стены в комнате, которая находится под библиотекой. В конце концов, он мог решить, что Клеменс Фальк спрятал статуэтку там. Доступ в магазин получить проще, чем в жилую квартиру, которая по какой-то случайности вполне могла достаться и не Строгалевым.

На мгновение у Снежаны возникло ощущение, что она только что сказала что-то важное. Черт, она совсем запуталась.

– Лиль, но и это не все, – проговорила она торжественно. – Понимаешь, Вернер сказал детективу, что его дед спрятал пуговицу в углубление, имеющееся во всех статуэтках, а потом замазал входное отверстие гипсом. Так вот в той статуэтке, что подарила мне Лидия Андреевна, днище тоже заделано гипсом. В ней нет дырки, а это значит, что Клеменс мог перепутать. И пуговица с изумрудами хранится вон в той балерине.

Она кивнула в сторону полки, и Лиля послушно посмотрела на кружевную танцовщицу в голубых цветах. Взгляд ее мгновенно стал цепким, внимательным, а сама она подобралась, как тигр перед прыжком.

– И ты до сих пор это не проверила? – спросила она.

– Я решила, что при свидетелях как-то надежнее.

– И в свидетели, как я понимаю, ты выбрала меня.

– Да.

– Вот спасибо. – Лилия Лаврова вздохнула. – Снежинка, у тебя просто талант втягивать меня в неприятности. Ладно, давай твою фигурку, посмотрим, что там.

Снежана послушно протянула ей фарфоровую статуэтку. Взяв ее в руки и покрутив в пальцах, гостья восхищенно присвистнула.

– Поразительной красоты вещь, конечно. С трех шагов кажется, что это настоящее кружево, и, только взяв в руки, понимаешь, что это все-таки фарфор.

– Я так впечатлилась этой красотой, что в первый же вечер прочитала про эти кружевные статуэтки все, что смогла найти. Даже не зная, что в них скрыта какая-то важная тайна. Эта танцовщица – один из образцов изделий, выпускаемых Мейсенской мануфактурой. В середине восемнадцатого века Европу захватила мода на фарфоровые изделия, и в небольшом городке Мейсен, расположенном в двадцати пяти километрах от Дрездена, было основано производство, специализирующееся исключительно на нем.

Лиля слушала внимательно, машинально поглаживая пальцами кружевные завитки. Вдохновленная ее искренним интересом, Снежана продолжила свой рассказ.

В далеком марте 1709 года немецкий алхимик Иоганн Бетгер передал представителю придворной канцелярии курфюрста Августа Сильного извещение о том, что закончил опыты по изготовлению фарфора. По утверждению ученого, полученные им образцы ничем не уступали в качестве знаменитому китайскому фарфору. Август Сильный своим указом повелел открыть Фарфоровую мануфактуру короля Польского и курфюрста Саксонского, и теперь Европа больше не зависела от чрезвычайно дорогого фарфора из Азии.