Танец (ЛП)

— Анита, он привлекательный парень.

— И все равно меня это бесит.

— Ревнуешь?

— Не в том смысле, на который ты намекаешь.

— Ревновать можно только одним способом.

Я покачала головой.

— Я не ревную, рассматривая женщин как соперниц или испытывая в себе неуверенность. Я знаю, что значу для Натаниэля. Понимаю, что у нас есть.

— Тогда что?

— Если бы толпа незнакомых мужиков обсуждала Кэти, как только что женщины Натаниэля, в пределах твоей слышимости, как бы ты себя чувствовал?

Зебровски остановился и просто уставился в пространство. На лице появилось странное выражение. Наконец он покачал головой и сказал:

— Я бы разозлился. Перевел все в шутку, но реально бы разозлился.

— Вот, — ответила я.

— Но ты, наверное, привыкла к этому в «Запретном Плоде», когда он танцует.

— Да, к этому и многому похуже, но это его работа. Там он старается выглядеть сексуальным и похотливым, но не здесь.

— Откуда тебе знать, что он с ними не флиртовал?

— Во-первых, он готовит. Натаниэль, может сосредоточиться на этом деле так же, как я на работе на стрельбище. Во-вторых, он хочет позиционировать себя здесь как один из «жен». — На последнем слове я показала в воздухе кавычки. — Он не приветствует флирт, тем более на дружеско-семейных вечеринках.

— Кэти позвала меня сюда в надежде, что женщины в присутствии мужчины постесняются флиртовать и околачиваться рядом.

— Это помогло выдворить женщин из кухни?

— Большую часть.

— Так, а меня на кой позвали?

— Кэти попросила тебя позвать. Ей показалось, что Натаниэль нуждается в поддержке.

На кухне по-прежнему оставалось много женщин. На подобных мероприятиях их всегда полно, потому что они пытались выбраться из «клуба мальчиков», но энергия здесь была иной. Кэти и Натаниэль пытались выйти из кухни, но путь им преградили пять женщин.

— Элис, ты не могла бы подвинуться. Мне нужно кое-что взять из буфета, — сказала Кэти.

Элис была высокой женщиной с волосами цвета соли с перцем, но с безупречным макияжем и чертами лица, которые остались бы красивыми даже в восемьдесят, сколь ей сейчас, естественно, не было. Сорок ей, конечно, не дашь, а вот пятьдесят с хвостиком? Элис отошла с дороги, но этого оказалось недостаточно, потому что двое других тут же прислонились к буфету и не оказалось пространства, чтобы она передвинулась и не потеряла из виду моющего тарелки, Натаниэля. Кэти нравилось убирать после готовки, поэтому он также помогал ей и в этом.

Я перевела взгляд от трех женщин к двум, стоящим у двери. «Что такого сделал Натаниэль, чтобы вызвать такую реакцию? Да, он был восхитительным, но здесь таилось нечто большее». Увидев меня, на его лице явно — по крайней мере, для меня — отразилось облегчение. Что-то произошло. Я не знала что, но что-то точно произошло.

Я подошла к Натаниэлю и он обвился вокруг меня, очень крепко обняв и несколько секунд так держа. Это напомнило мне мою же реакцию во дворе на толпу и вопросы, когда я прильнула к Мике, но Натаниэль был более приспособлен к обществу, нежели мы. Он отстранился на расстояние, достаточное для поцелуя. Я ожидала целомудренного «чмока», учитывая, что у нас тут ошивались зрители, но ошиблась.

Он целовал меня долго и основательно, впиваясь мне пальцами в спину и тут же ее поглаживая, в точности как кошка, запускающая когти в подушку и прячущая их. Мика запросто мог выпускать так когти, но Натаниэлю для этого приходилось менять человеческую форму и я знала, что его контроль сейчас был крепким. Когда он начинал делать что-то такое кошачье, это означало, что он очень нервничает. Поцелуй подтверждал нервозное состояние и, возможно, необходимость доказать, что он принадлежал мне, чтобы остальные женщины отступились.

В самом начале поцелуя я была немного напряженной, потому что слишком непривычно делать подобное, когда вокруг столько других полицейских или их жен, но потребность и нервозность Натаниэля заставили меня расслабиться. Позже он все объяснит и все обретет смысл. Я верила в это. Я верила ему и знала, что на такое поведение у него были свои причины.

Он разорвал поцелуй и тихо сказал:

— Я скучал по тебе. — Его взгляд был затуманенным.

— Я это заметила, — ответила я с улыбкой.

Что бы он там не увидел в моей улыбке, лице, но это развеяло туманность из его глаз, сменив на тепло, счастье и тот взгляд, что появляется, когда мы смотрим на любимого человека, как будто лежавший на наших плечах вес, исчезал, стоило посмотреть на лицо наших возлюбленных.

— Ух-ты, хотелось бы, чтобы и мой муж меня так же приветствовал, — сказала женщина с убранными в два хвостика каштановыми волосами, одетая в топ на бретельках и шорты.