Танец марионеток

– Если важность победы столь велика, то и цена должна быть высока, не так ли? Великий риск для магазина – продажа службе короля. Должна быть компенсация. Тройная.

– Стандартная ставка, мы не будем платить ничего лишнего. Компенсацией можешь считать то, что мы не пришли сюда с факелами.

– Я ищу воду, но не нахожу. Если тройная ставка, то и поиск тройной. Возможно, нахождение будет лучше.

– Двойная.

– Двойной поиск также может быть достаточным. Извините меня, господа, я на минутку.

– Иди за ним, – скомандовал я Парше.

Сантолини попытался что-то возразить, но передумал и проследовал в заднюю часть магазина, отодвинув занавеску, отделявшую подсобку от торгового зала. Вскоре он вернулся, неся в руках открытый сундучок с дюжиной пузырьков, наполненных прозрачной жидкостью.

– Чистейшая святая вода в Д’уирсэтхе – заявил он с гордостью, поставив сундучок перед нами на прилавке. – Высочайшее качество.

– Нам приятно это слышать, – сказал Считала. – Тем не менее, мы позволим себе провести небольшой тест.

Он вынул из кармана маленький флакон, которым снабдил нас Йорлан. Его содержимое вступало в реакцию со святой водой и окрашивало ее в красный цвет. Считала добавил средство в один из пузырьков в сундучке Сантолини. Жидкость начала менять цвет, но достигла только бледно-розового цвета.

– Разведенная дрянь, – заключил Считала. – Максимум двадцать процентов.

– Трибунал карает одинаково что за двадцать процентов, что за чистую святую воду, – ответил я.

Гиена и Парша обездвижили Сантолини железной хваткой, прежде чем тот понял, что происходит.

– А теперь поговорим о том, что нас действительно интересует, – предложил я.

Аптекарь даже не пытался вырываться. Он понял, что шанс освободиться из объятий Гиены и Парши у него нулевой. Лишь двигал глазными яблоками, следуя взглядом за мной, а я тем временем спокойным, неспешным шагом приблизился к двери, перевернул табличку стороной «Закрыто» и задвинул засов. Затем зашел за прилавок и удобно уселся на стуле Сантолини. Считала же отправился к полкам и начал копаться в аптечных препаратах.

– Только реализация? – спросил я аптекаря. – Или производство тоже?

– Я… Я н-н-ничего не з-з-з-знаю, – лепетал он. – Я п-п-просто продаю… я не знаю, откуда вода в составе… я н-н-не делаю препараты, другой человек, а не я… Я только п-п-продаю то, что у меня есть…

– Ты владелец аптеки и единственный работник. Нет абсолютно никого, на кого бы ты мог перекинуть ответственность. Единственный вопрос, производишь ли ты продукт самостоятельно или только продаешь то, что получаешь от поставщика. Так что?

– Я… производя… – нерешительно ответил Сантолини. – Я не знал, что вода противоправна, правда. Фонтан идей дал мне рецепт случайно, эксп-п-перимент.

«Боится своего поставщика больше, чем нас, – подумал я. – Интересно».

– Где? – спросил я только.

– Ч-ч-что где?

– Где ты производишь?

Этот вопрос застал его врасплох. Я тяжело вздохнул.

– Сантолини, кончай эту игру, – терпеливо сказал я, как будто объяснял не очень умному ребенку сложную математическую задачу. – Ведь мы прекрасно знаем, что ты слишком глуп, чтобы изготовить святую воду. Ты плохой фармацевт, а тем более алхимик. Мы можем продолжать в это играть, конечно. Ты можешь указать нам какое-нибудь вымышленное место, где, как ты думаешь, у тебя есть лаборатория, мы проверим это и узнаем, что ты лжешь. И мы вернемся к исходной точке, разве что наше терпение заметно поубавится. Поэтому не трать свои усилия и просто признай, что кто-то другой приготовил этот препарат.

– Другой производил. Я только продавал.

– Хорошо. Первый этап позади. Ты должен выслушать меня очень внимательно, Сантолини. Твоя жизнь только что закончилась. Есть несколько различных вариантов, как могут дальше развиваться события, но как раньше уже не будет никогда. Тебе остается только выбрать меньшее зло. Теперь ты в наших руках, и мы можем тебя убить разными способами. Можем отдать тебя под суд, и ты лишишься всего, что у тебя было, и попадешь в тюрьму на несколько лет. Даже если ты выживешь и выйдешь на свободу, то сдохнешь с голоду на улице через несколько месяцев. Мы также можем подобрать тебе какую-нибудь просторную камеру в подземелье монастыря на Речной и пытать тебя там до победного конца. Ты наверняка слышал рассказы о Седьмом полку и о людях, которых мы взяли на допрос. Ты не мог не заметить, что герои этих рассказов, попадая в монастырь, из него уже не выходят. Наконец, мы можем просто уйти, оставить тебя в покое и пустить слух, что ты на нас работаешь. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем к тебе наведается этот поставщик, которого ты пытаешься защищать? У тебя есть только один путь, не ведущий в финале к мучительной смерти. И первый шаг на этом пути – добровольной рассказ о том, кто производит святую воду, которой ты торгуешь.

– Я не знаю, – застонал Сантолини. – Не было никогда встречи лицом к лицу с производителем, всегда посредничество. Приходит посредник, дает то, что имеет. Я не знаю, откуда он, где растет продукт.

– Кто этот посредник?