Танец меча

Втроем они вышли из квартиры. Вначале худень­кая, решительная Прасковья, за ней ковыляющий, как горилла, Зигя, изредка опирающийся на руки, и последним — бодрая кучка шоколада с живущей в голове осой.

Подождав, пока лифт уедет (Зиге пришлось сесть в кабине), Эдя кое-как поднял дверь и загородил проем.

— Знаешь что? Пожалуй, я исключу из списка кандидаток № 3, 5 и 8. Они чем-то похожи на твою девушку, — пропыхтел он.

— Прасковья не моя девушка! — с нажимом по­вторил Меф.

— А, ну да! А с другой стороны, почему бы и нет? Рассуждая логически: Дафну отзовут в Эдем, а Пра­сковья останется на земле. Она же в Тартар не со­бирается, или я не прав?..

Меф угрюмо уставился на Эдю. Его дядя тради­ционно оказался в курсе всего, что его не касалось. Информацию он черпал, в основном, от феи Трехдюймовочки. Только про дуэль с Ареем Эде ничего не известно. И, наверное, хорошо.

Другой способностью Хаврона было наносить удары в болезненные точки. Злиться на него совер­шенно бесполезно. Не Эдя виноват, что он бесчув­ственный слон, а ты сам, потому что куда тебя ни ткни — везде у тебя какая-нибудь вавка.

— Вытри кетчуп с майки! Со стороны кажется, будто тебя прирезали, — посоветовал Меф и отвер­нулся.

Меф выждал минут пять, чтобы не столкнуться с Прасковьей у подъезда (Зигя вполне мог закопаться в песочницу делать куличики или с воплями «кис-кис!» вглаживать в асфальт кошку), и оставил роди­тельский дом.

Признаться, ситуация с Прасковьей его волнова­ла, и он обрадовался, когда на другой день ему по­звонила вездесущая Вихрова и спросила:

— Ты новости смотрел?

— Не-а, — лениво отозвался Меф.

— Прасковья сняла этаж в новой гостинице… пафосная такая… Ходит в китайских шлепках по греческому мрамору… У Ромасюсика охрана — два мордоворота. Швейцаров треплет по щечке! Ромасюсик-то!..

— Откуда ты знаешь?

— Так я ж спросила: ты новости смотрел? Там сейчас все пожарные машины города. Говорят: не­исправность проводки. Нету больше гостиницы. А я

так думаю: надо меньше ржать и плакать! — тоном сплетни сказала Вихрова.

* * *

Вечерняя тренировка с Мошкиным сорвалась. Злодейка Катя увела мальчика Евгешу в театр. От­ряхнула с него чипсовые крошки, отобрала два ножа и кастет и посадила рядом с собой на стульчик смо­треть интеллектуальную постановку про бегавших по сцене голых старых мужиков.

Не желая пропускать тренировку, Меф отпра­вился к Чимоданову домой. После бдительного ма­теринского фейсконтроля, который Дафна прошла легко (Меф был обыскан на предмет заныканного пива и сигарет), обоих допустили к мальчику Пете.

— Только вы осторожно! Петенька сегодня под­рался! — шепнула его мать.

— Во дела! Кто подрался, Чемодан? — ошалело спросил Меф.

Дафна толкнула его локтем. Мать Чимоданова с укором посмотрела на него и поджала губы.

— Петюнчика побили какие-то молодые люди за то, что он не дал им позвонить со своего телефона!

Все произошло очень быстро: он даже не успел за­щититься! Я уже напечатала два заявления на бланке нашего фонда. Уж я-то знаю, как заставить милицию работать!.. Плохо, что мы не знаем их имен!

Открывая двери комнаты Чимоданова, Меф и Дафна ожидали увидеть тяжелораненого Петюнчи­ка, стонущего на диване. Вместо этого они увидели полного энергии Петруччо, который сидел за сто­лом и что-то строчил. Ручкой! На бумаге! Меф едва не тронулся, когда это увидел. Он вообще не подо­зревал, что Чимоданов знает буквы.

— Подчеркиваю: про меня не сплетничать! За­нят я! — буркнул Петруччо.

— Чем же ты занят?

— Уроды, везде уроды! Пяти шагов не сделаешь! Пусть скажут спасибо, что я был без топора! — Пе­труччо так возбудился, что во все стороны полетели шарики слюны. — Надо сократить в городе количе­ство уродов! Через Прасковью! У мрака же есть свои люди в правительстве? Надо… на фиг!., вживлять всем датчики на наркотики, алкоголь и агрессию! Принудительно! Чуть кого заклинило, руки распу­стил — хлоп! — в голове взрывается пять граммов пластита. Девушку кто обидел, она идет к столбику и нажимает кнопку — у обидчика, где надо, появля­ется галочка. Несколько галочек набрал — хлоп! — пластит взрывается!

Повторно услышав знакомое слово «пластит», Зудука оживился и завертел головой.

— Зачем в башке? Операции на мозге опасны. Пластит — в сережку, а сережку в хмочку уха! И тут же детонатор, который одновременно служит за­стежкой и усиливающей антенной! — поправил Меф.

Чимоданов недоверчиво повернулся к нему. Бус­лаев наметанным глазом обнаружил на его левой скуле припухлость с небольшим кровоподтеком и следом от старого медного пятака. Видно, Петруччо некоторое время пытался предотвратить образова­ние фингала, но после махнул рукой.

Дафна коснулась виска пальцем, но, спохватив­шись, что это сродни осуждению, а от него темнеют перья, сделала вид, что энергично чешет бровь.

— Мысль, конечно, неплохая, но есть маленькая проблема… Вы оба первые разлетитесь, неагрессивные вы мои!

Буслаев хмыкнул. Он чувствовал, что Даф права.

— Ну допустим! А если счетчик на добро? Ну не сделал человек трех… ну пусть одного… мелкого по­лезного дела в день — и хлоп! — взрыв! — сказал он, задирая ее.