Танец меча

— А сам Возбуханчик не говорит? Хранитель покачал головой.

— Надо было мне одному идти. Корнелий попы­тался вызвать его «на шесть и по хлопку». Двое на одного, видите ли, нечестно. Пока он меня толкал, Возбуханчик почти улизнул…

Дафна отметила легкую застенчивость этого «почти».

— Короче, поговорить с ним не удалось. А Тух­ломон?

— Залег на дно, да и Хнык, думаю, тоже… Гудрон, потом Возбуханчик. Для них это стало сигналом, что на лучших комиссионеров мрака ведется охо­та, — закончил Эссиорх грустно.

— Тогда нам нужен джинн! У меня был кувшин с джинном! — занервничала Ирка, скользя взглядом по комнате.

— Дохляндий Осляев вернул его валькириям! — наябедничал Антигон.

— Надо отдать его Багрову! Джинн должен найти ножны!

— Может быть, все-таки не Багрову, а Матвею? — осторожно поправила Бэтла.

— Багрову.

— А-а, — протянула Бэтла. — А почему, кстати, тут нет Ма…грова?

— Я не желаю его видеть.

— Но почему?

— Просто не хочу, и все. Чего тут непонятно­го? — повторила Ирка тихо, но упрямо.

— А куда он, кстати, делся? — спросил Меф. Никто этого не знал.

Мошкин, единственный видевший сегодня Ба­грова, переглянулся сам с собой в зеркале и нашел себя очень таинственным. Про Багрова Евгеша не упомянул: как человек чуткий, он улавливал, когда

лучше молчать.

— Мир полон загадок! — сказал он очень секрет­ным голосом и тут же все испортил жалкой щеня­чьей фразой: — Это правда, да?

Глава 10. Окаянный колдунец

Когда человек гриппует, он, сам того не желая, размножает вирус и всем его раздает. Когда человек в злобе или раздражении, он размно­жает злобу и раздражение.

При увеличении нагрузки из лю­бого, самого золотого человека, на­чинает лезть грязь, как из посудной мочалки. А раз так, стоит ли себя жа­леть? Может, стоит себя нагрузить и сжать мочалку так, чтобы грязь вы­текла вся?

«Книга Света»

Устало шаркая, Пуфс прошел по резиденции на Большой Дмитровке. Приемная была погружена в полумрак. Свет повсюду погашен. Черные окошки, куда комиссионеры всовывали липкие лапки с эйдосами, казались сосущими провалами и были даже чуть темнее, чем просто темнота.

Совсем один. День не приемный. Младшие стра­жи распущены. Правда, Зигги знал, что пустота эта обманчива. Стоит хлопнуть в ладоши и…

Пуфс не хлопал. Только жалел, что не на кого поворчать. Даже его боевое тело куда-то ушлепало и бродило со своей любимой «мамочкой». Пуфс сгоряча послал за ними двух младших стражей, но вернул их от дверей. Он вспомнил, что все реше­ния, касающиеся Прасковьи, принимает лично Ли­гул. И вот теперь, в темной приемной, приседая от страха, связался с начальником канцелярии мрака. Для этого в его ящике лежала огромная черная труб­ка с отрезанным проводом.

Трубка называлась «расстрельная». Когда-то с нее отдавали приказ на полигон в Бутово. Всегда один и тот же. Волнуясь, Пуфс четко доложил ситуа­цию. Из трубки дохнуло жаром и аммиаком. Долж­но быть, в главной приемной опять вышел из строя кондиционер.

Несколько секунд трубка молчала. Пуфс слышал только дыхание Лигула. Это было кошмарно. Сердце у него каменело, а дарх скручивался. А потом спо­койный, немного хриплый голос произнес:

— Она же совершеннолетняя, не так ли?

Пуфс — опытный чиновник — мгновенно уло­вил, куда дует ветер.

— Так точно, — сказал он одубевшим от рвения голосом.

— Господин начальник русского отдела, вы меня удивляете! Неужели вы считаете, что взрослая девушка сама не вправе распоряжаться своими по­ступками?

— Так точно!

— Что «так точно»?Так вправе или нет? — пере­дразнил Лигул. — Вы сами себя слушаете?

— Да… то есть нет! Вправе… распоряжаться! — От оговорки у Пуфса пересохло в горле.

— Что вы там пищите? Вы что, меня боитесь, Пуфс?

Пуфс вцепился в край стола. Этот вопрос был еще страшнее. На него нельзя было ответить ни «да», ни «нет». К счастью, Лигул не стал добиваться непре­менного ответа.

— Да и вообще, если не позволять молодым лю­дям всего, что им заблагорассудится, из них никогда не вырастут настоящие мерзавцы! Это подметил еще сказочник Андерсен. Вы любите сказки, Пуфс? — спросил он со смешком.

— Да, — на всякий случай соврал Пуфс.

— Я понял это, читая ваш квартальный отчет! На­деюсь, хотя бы с ножнами провала не будет! — хо­лодно сказал Лигул, и трубка замолкла прежде, чем Пуфс сумел разомкнуть челюсти.

Пуфс еще пару минут продержал трубку в пот­ной ладошке и осторожно опустил в ящик стола. Работать с Лигулом чудовищно трудно. Он никог­да ничего не забывал, никогда никому не прощал и прекрасно помнил абсолютно все свои слова. Для подчиненных иметь такого начальника — самое большое наказание.

Пуфс выждал где-то час, давая себе окончательно успокоиться, а потом занялся лишенцем.