Танец меча

— Напрасно издеваешься, Арей! Они действи­тельно недовольны Лигулом! Их протест заслужи­вает уважения! — с укором произнес Орл.

— Чей протест? Их? В недовольстве их суть. Вче­ра они были недовольны светом, сегодня Лигулом, а завтра будут недовольны тобой. Забудь им запла­тить — и посмотри, что произойдет.

Страж с булавой ухмыльнулся. С его точки зре­ния, только сейчас Арей сказал нечто дельное.

— Мы считаем, что Лигул не так уж неуязвим, — торопливо продолжал Орл. — Разумеется, его хоро­шо охраняют. Атаковать саму резиденцию безумие, однако в экстренных случаях Лигул покидает ее все­го с двумя-тремя десятками охранников. И если под­гадать момент, то…

— …несколько дельных клинков решат дело, если усилить их двумя-тремя арбалетчиками, — прервал Арей. — Конечно, ни один из них не попадет в цель, поскольку охрана Лигула просчитала такой вари­ант, но в случае действительно серьезной опасности горбун попытается телепортировать. Необходимо лишь создать видимость такой опасности. В момент телепортации возникнет временный провал маги­ческого поля и опытный копейщик получит две-три секунды для броска…

Орл схватился за сиденье стула и наклонился вперед.

— Копейщик? Зачем копейщик, если есть арба­летчики?

— Именно копейщик, потому что арбалету не пробить контура рунной защиты. А с мечом к нему не подпустят, — закончил Арей.

Орл переглянулся с «ночными мальчиками».

— Ты что? Сам думал об этом? Об устранении… э-э… Лигула? — спросил он хрипло.

— Когда-то на маяке я только тем и занимался, что мечтал о мести. Времени было — океан. Он же, кстати, и вокруг, — Арей ухмыльнулся. — В среднем я придумал около двух сотен почти идеальных пла­нов. Для лучшего из них нужны были всего шесть исполнителей, из которых гарантированно поги­бали четыре. Для худшего — около двух десятков, причем погибали все. Тот, что я озвучил сейчас, из средненьких.

— Арей, ты нам необходим! Эти планы… ты их не забыл? — хрипло спросил маленький страж.

Мечник покачал головой.

— Я изменился, Орл! Раньше я хотел власти, те­перь не хочу ничего. Оставь меня в покое — и это будет самая большая услуга, которую ты мне ока­жешь.

— Ты изменился? Невозможно! Меняются люди.

Арей задумчиво разглядывал старомодные пуго­вицы Орла. В отличие от «ночных мальчиков», хро­мой страж не был щеголем.

— На какой-то год ссылки… помнится, зимой… я стоял на верхней площадке маяка, глох от ветра и уже собирался уходить. И тут меня посетила со­всем простая мысль. Лично для меня каждый сле­дующий повелитель мрака неизменно оказывался хуже предыдущего. И я оставил Лигула в покое. Ты не поверишь, Орл! Я даже сформулировал закон, который нескромно назвал законом Арея: «Любое насильственное изменение данности ведет к ухуд­шению ситуации, ибо данность есть высшая и един­ственная возможная реальность».

Орл сидел, сложив на коленях короткопалые руки. Его глазки почти исчезли, остались щелочки.

— Всем известно, что вы с Лигулом враги! — ска­зал он недоверчиво.

— У меня был один враг — Яраат. С Лигулом же, помнится, я несколько раз беседовал наедине. Уже после маяка. У меня не отбирали даже меча, так что делай выводы сам…

Орл вновь начал приглаживать бакенбарды. В та­кие секунды он становился похожим на умывающу­юся выдру.

— Арей!.. Ты обязан быть с нами! Нам нужен предводитель, которого уважали бы старые рубаки. За тобой пойдут без колебаний. Но все нужно завер­шить до коронации Прасковьи и твоего боя с Бус­лаевым.

Арей разглядывал желтую, с подтеками штука­турку. Лампочка качнулась: проехал грузовик.

— А Меф тут при чем? — спросил он равнодушно.

— Коронация Прасковьи не состоится до боя. Все силы Кводнона должны быть сосредоточены в одних руках. Это единственное условие коронации. А раз так, Мефодий обязан умереть. Пусть даже свет заберет его эйдос, неважно — освобожденные силы притянутся к той части, что сейчас у Прасковьи.

Арей пожал плечами.

— Ну и прекрасно! Прасковья так Прасковья…

Орл укоризненно заскрипел стулом.

— Арей! Я тебя не узнаю! Ты собираешься пови­новаться человеку, который встанет во главе мрака?

— А что такого?

— Арей!!!

— Не мне, конечно, проникать в высокие за­мыслы нашего повелителя, но, подозреваю, горбу­нок хочет показать Эдему, что девушка с эйдосом, взращенная мраком, ничем не отличается от стража мрака. Это будет болезненный укол. Ведь эйдос — частица абсолютного света. Абсолютного! Даже Троил не содержит в себе абсолютный свет напря­мую, а лишь отражает его.

— Но человеку, Арей! Человек — и на престоле мрака!

Мечник равнодушно дернул щекой.

— Что это меняет? Реальная власть все равно останется у Лигула. Он просто уйдет в тень. Только Лигул, как истинное порождение канцелярии, спо­собен внушить нашим чернильницам ужас. Они го­ворят на одном языке. Нас с тобой, не говоря уже о Прасковье, они обведут вокруг пальца.

Хромой страж несогласно дрогнул бровями.