Танец мотылька

— Это ваши вещи? — он протягивает фотокарточку, и я вижу залитые кровью балетные туфли.

— Мои.

Следователь трет подбородок, прилично заросший седой щетиной.

— То есть вы сели и…

Я смотрю на него и недоумеваю. Чего он хочет? Что я могу сказать, если помню все отрывками? Кусками, вырванными сознанием из сумасшествия.

— Помню лишь, как нас понесло, и машину начало крутить. Потом меня придавило людьми, и я отключилась, — выдохнула, будто выплюнула гадость, что скопилась внутри. Может хватит?

Николай Владимирович прищуривает глаза и чмыхает носом. Прячет фото, достает еще стопку.

— Можете глянуть? Вдруг кого-то узнаете.

Вдавливаю спину в подушку до хруста позвонков.

— Вряд ли. Я даже не успела оплатить проезд. Как там можно было кого-то рассмотреть?

Рука следователя застывает в воздухе. Он трясет снимками.

— А все же гляньте. Мало ли.

Беру и без интереса листаю, по одной откладываю в сторону. Всех этих людей уже нет в живых. Меня ломает, грудь стягивает невидимыми тисками. Стараюсь дышать.

— Вы были с мужем?

— Я не замужем, — автоматом отвечаю и задерживаю взгляд на одной фотографии.

На ней пожилой мужчина. Нахожу в его взгляде что-то едва уловимое: близкое и знакомое. Встряхиваю головой. Некогда локоны, а сейчас засаленные бурые трубочки, трясутся на плечах.

Пестов прочищает горло, шуршит бумагами, затем протягивает мне руку.

— Ваши документы говорят о другом, — он передает в раскрытом виде паспорт, а я все еще смотрю на фото незнакомого человека. Кто он? Почему у меня стойкое ощущение неправильности, какой-то ущербности ситуации, нелогичности и обмана? Почему мне кажется, будто я его где-то видела? Кто этот незнакомец с фото? Может, один из папиных знакомых по работе? Может один из преподавателей в университете, где мы часто проводили репетиции?

Наконец, вытаращиваюсь на протянутую страницу, еще не до конца понимая, о чем говорит следователь. Меня больше занимает то, что память упрямо сопротивляется и не отвечает мне, кто этот человек на фото.

— Виктория, вы уверены, что все помните?

— Конечно, — и здесь я натыкаюсь взглядом на слегка размытую печать: «Зарегистрирован брак с…»

Меня корчит от судороги в бедре. В горле комом застывают непонимание и ужас. Я отталкиваю руку следователя и мямлю, что это ошибка.

— Это не мой. Я не замужем, я же сказала.

Николай Владимирович демонстративно переворачивает страницы и тычет пальцем в лицевую.

Хочется отпихнуть его, но я застываю. На меня глядит рыжая, скорее, с медными волосами, девушка. Я.

Опускаю взгляд, шарю глазами по бумаге. Крылова Виктория Сергеевна, 1986 год рождения, дата — совпадает с моей и ниже… моя подпись.

Отбрасываю в сторону фотку незнакомца, выдергиваю документ из пальцев следователя, и судорожно листаю к штампу о браке.

Читаю вслух:

— Зарегистрирован брак с Вольным Марком Власовичем, пятое августа две тысячи тринадцатый год. Что? Три года назад? Ересь! Этого просто не может быть, — я истерически смеюсь. Гляжу на мужчину, и моя улыбка сникает, наткнувшись на его тяжелый взгляд. Ну, разыграли! Хорошо. Что дальше? Какой в этом смысл? Но Николай Владимирович не отводит взгляд, серьезно смотрит на меня и качает головой, словно ставит диагноз — «слабоумие». Глотаю слюну и выдавливаю, — просто, я… такое бы запомнила.

— Конечно, но сейчас, видимо, не все так просто.

— Как это? — меня мутит. Хочется сложится пополам, скрутиться под одеялком и очнуться в своей квартире. Ведь это же сон?

— Вика, у меня последний вопрос, — жестко чеканит Николай Владимирович.

Я готовлюсь к очередному моральному удару.

Не хочу больше вопросов, ничего не хочу. Хочу в зал, хочу надеть пуанты и танцевать. Пока не сотру чертовы пальцы в кровь, пока голень не сведет так, что идти домой придется, согнувшись, как старуха. Пока тело не выплеснет столько пота, что, кажется, стоит коснуться, и рассыплюсь от потери влаги. Хочу домой, хочу в ту жизнь: привычную и теплую. Хочу к родным и близким. Они так нужны сейчас. Где они? Верните их!..

Ну, кроме одного персонажа. Его не надо.

В палату врывается несколько человек. Все в белом. Один из них — краснощекий врач средних лет — уверенно проходит вперед, приветствует следователя аккуратным поклоном головы — словно с царем поздоровался. Остальные — те, что моложе — остаются позади.

— Я еще минутку, — Николай вытягивает указательный палец вверх, имитируя единицу, и поворачивается ко мне. Стальные глаза из-под седых бровей прожигают насквозь, и мне становится не по себе. — Вы помните, куда вы направлялись?

— Да, на кастинг-отбор в мюзикл «Танец мотылька». Слышали?

— Нет, но теперь услышу. Благодарю за беседу, я еще навещу вас. Возможно, завтра, — мужчина быстро сгреб снимки с постели и откланялся.

Паспорт так и остался у меня в руке. Как доказательство моего помешательства.