Танец на кладбище

– Понимаю. Вы встречались с мистером Смитбеком в связи с его намерением написать серию статей о поселке Вилль-де-Жирондель, или Вилль, как его сейчас называют.

– Наша организация была весьма обеспокоена слухами о жертвоприношениях. Это тянулось довольно долго, но никто ничего не делал. Я обращался во все газеты, включая «Таймс», но откликнулся только мистер Смитбек.

– Когда это было?

– Сейчас… кажется, за неделю до того, как он опубликовал свою первую статью.

Понимающе кивнув, Пендергаст, похоже, потерял всякий интерес к продолжению беседы.

В дело вступил д’Агоста:

– Расскажите, как это было.

– Смитбек позвонил мне, и мы встретились с ним в городе. Наша организация собрала кое-какой материал о Вилле – жалобы жителей, свидетельства о том, что в общину завозятся животные, счета и все такое прочее. Я дал ему копии этих документов.

– А какие-то доказательства были?

– Полно! Жители Инвуда годами слышали крики истязаемых животных. Городские власти и пальцем не пошевелили. Они, видите ли, соблюдают политкорректность и не препятствуют отправлению религиозных культов. Поймите меня правильно, я двумя руками за свободу совести, но не в тех случаях, когда мучают и убивают животных.

– Как вы думаете, Смитбек нажил себе врагов после этой статьи?

– Уверен, что да, как, впрочем, и я. В Вилле живут настоящие фанатики.

– У вас есть какие-то конкретные факты? Кто-то что-то сказал, угрозы по телефону или по электронной почте. Было что-нибудь подобное?

– Мне прислали по почте какой-то амулет. Но я его сразу же выбросил. Не знаю, из Вилля он или нет, но на посылке стоял штамп Северного Манхэттена. Эти люди живут очень замкнуто. Весьма странная публика. Похоже на какую-то секту. Они поселились там еще в незапамятные времена.

Д’Агоста потоптался на брусчатке, думая, о чем бы еще спросить. Эстебан не сообщил им ничего нового.

Неожиданно в разговор вступил Пендергаст:

– Замечательное у вас поместье, мистер Эстебан. А лошадей вы держите?

– Исключено. Я не одобряю порабощение животных.

– А собак?

– Животные должны жить на воле, а не находиться в услужении у человека.

– Мистер Эстебан, вы, я полагаю, вегетарианец?

– Естественно.

– Вы женаты? Дети у вас есть?

– Я разведен, детей у меня нет. Послушайте…

– Почему вы стали вегетарианцем?

– Аморально убивать животных ради удовлетворения своих аппетитов. Не говоря уже о том вреде, который наносится нашей планете, неоправданных энергетических затратах и неэтичности употребления в пищу мяса, когда миллионы людей голодают. Взять хотя бы вашу отвратительную машину. Не хочу вас обидеть, но ездить на таком чудовище непозволительно.

Эстебан неодобрительно поджал губы, и д’Агоста невольно вспомнил монахиню, которая била его линейкой по рукам за разговоры на уроках. Интересно, как среагирует на этот выпад Пендергаст?

– В Нью-Йорке живет много людей, которые исповедуют религии, не исключающие жертвоприношений, – невозмутимо продолжал спецагент. – Почему вы выбрали именно Вилль?

– Это самый вопиющий случай. Надо же с чего-то начинать.

– Сколько членов в вашей организации?

Эстебан, казалось, растерялся:

– Точную цифру вам может назвать Рич. Думаю, несколько сотен.

– Вы читали статью в «Уэстсайдере»?

– Да.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Журналистка явно напала на след. Эти люди просто сумасшедшие. Вуду, обеа… Насколько я понимаю, они находятся здесь нелегально. Скорее всего, самовольно захватили эти дома. Городские власти обязаны их выселить.

– Куда же они денутся?

– Да хоть к черту в пекло, – засмеялся Эстебан.

– Значит, вы считаете, что животных мучить нельзя, а людей в аду можно?

Смех застрял у Эстебана в горле. Он внимательно посмотрел на агента:

– Это всего лишь литературный оборот, мистер…

– Пендергаст.

– Мистер Пендергаст, у вас все?

– Боюсь, что нет.

Д’Агоста с удивлением услышал в голосе Пендергаста стальную нотку.

– Мистер Эстебан, вы верите в вуду?

– Вас интересует, верю ли я, что вуду существует или что это колдовство действует?

– И то и другое.

– Я верю, что эти фанатики в Вилле практикуют вуду. Верю ли я, что они воскрешают мертвецов? Кто знает? Мне это безразлично. Я просто хочу, чтобы они убрались оттуда.

– Кто финансирует вашу организацию?

– Это не моя организация. Я лишь ее член. К нам, конечно, поступают денежные пожертвования, но, честно говоря, существует она в основном на мои средства.

– Она не облагается налогом в соответствии с пунктом пятьсот один-вэ-три?

– Да.

– А откуда у вас средства на ее содержание?

– Я неплохо заработал на фильмах, но, вообще-то, это не ваше дело, – отрезал Эстебан, скидывая топор с плеча. – Ваши вопросы, мистер Пендергаст, бессвязны и бессмысленны, и я уже устал на них отвечать. Поэтому, будьте так любезны, загружайтесь в свой броневик и покиньте частное владение.

– С превеликим удовольствием.

Слегка поклонившись, Пендергаст с улыбкой сел в «роллс-ройс». Д’Агоста молча последовал за ним.

Уже в пути д’Агоста нахмурился и проворчал:

– Добродетельная свинья. Держу пари, он за милую душу жрет бифштексы с кровью, когда никто не видит.