Танец на кладбище

— А еще у него родственники есть?

Снова последовал шорох страниц.

— Только мать. Она невменяемая и находится в доме престарелых.

Д’Агоста бросил взгляд на Пендергаста, но тот был поглощен ироническим созерцанием гравюр и не проявлял интереса к опросу.

— Какие-нибудь особые приметы у него были?

— У Феринга была родинка на правой лодыжке и весьма необычная татуировка в виде хоббита на дельтовидной мышце. Мы наводили справки в тату-салоне — такие татуировки очень редки.

— А что показала стоматологическая экспертиза?

— Мы не нашли никаких данных о его зубах.

— Почему?

— Колин Феринг вырос в Англии, а перед переездом в Нью-Йорк жил в Сан-Антонио, штат Техас. Его сестра утверждала, что он лечил зубы в Мексике.

— Так вы не звонили в клиники Лондона или Мексики? Сколько времени требуется, чтобы отсканировать и послать по электронной почте рентгеновский снимок зубов?

Медэксперт раздраженно вздохнул.

— У нас и без этого было достаточно сведений, лейтенант, — родинка, татуировка, заверенное нотариусом опознание тела близким родственником. Если бы мы запрашивали по всему миру данные о зубах всякий раз, когда в Нью-Йорке покончит с собой иностранец, у меня не оставалось бы времени ни на что другое.

— Вы сохранили образцы тканей или крови Феринга?

— Мы делаем рентгеновские снимки и сохраняем образцы крови и тканей только в спорных случаях. Здесь же все ясно — бесспорное самоубийство.

— Откуда вы знаете?

— Феринг бросился с моста напротив Спатен-Дайвила. Его тело обнаружил в реке полицейский катер. При ударе о воду он расшиб себе голову и отбил легкие. При нем нашли предсмертную записку. Вы же все это знаете, лейтенант.

— Я читал об этом в деле. Но это не значит, что я в этом уверен на все сто…

Продолжая стоять, доктор демонстративно закрыл папку.

— Благодарю вас, джентльмены. У вас все?

Он посмотрел на часы.

Пендергаст наконец подал голос.

— Кому вы отдали тело? — спросил он со скучающим видом.

— Сестре, конечно.

— А какие документы, удостоверяющие личность, она вам предъявила? Паспорт или что-то еще?

— Насколько я помню, это были водительские права, выданные в штате Нью-Йорк.

— Вы сняли с них копию?

— Нет.

Пендергаст еле слышно вздохнул.

— А свидетели самоубийства имеются?

— Насколько я знаю, нет.

— А проводилась ли судебная экспертиза предсмертной записки, чтобы убедиться, что это действительно почерк Феринга?

Чуть поколебавшись, медэксперт снова открыл свою папку.

— Похоже, что нет.

— А кто нашел записку? — подхватил д’Агоста.

— Полицейские, которые выловили тело.

— А сестра — вы ее опрашивали?

— Нет.

Хеффлер отвернулся от д’Агосты, чтобы тот наконец замолчал.

— Мистер Пендергаст, могу я спросить, что заинтересовало ФБР в этом деле?

— Нет, не можете, доктор Хеффлер.

Д’Агоста невозмутимо продолжал:

— Послушайте, доктор. В вашем морге находится тело Билла Смитбека, и для ведения следствия нам необходимо иметь результаты вскрытия. Как можно быстрее. Надо будет также сделать генетический анализ образцов крови и волос. Тоже срочно. И поскольку вы не удосужились сохранить образцы тканей и крови после вскрытия Феринга, вам придется провести анализ ДНК его матери.

— Что значит срочно?

— Максимум за четыре дня.

На лице доктора появилась чуть заметная торжествующая улыбка.

— Мне очень жаль, лейтенант, но это невозможно. Мы здесь очень загружены, но даже без этого четыре дня — абсолютно нереальный срок. Для вскрытия потребуется не менее десяти дней, а возможно, и все три недели. Что касается генетического анализа, то это вообще не в моей компетенции. Взять кровь у матери можно только по распоряжению суда, а это займет несколько месяцев. Учитывая загруженность лаборатории генетического анализа, результаты вы получите не раньше чем через полгода.

— Какая жалость, — произнес Пендергаст, поворачиваясь к д’Агосте. — Придется нам подождать, пока доктор Хеффлер не сделает вскрытие, как говорится, в авральном порядке.

— Если я буду делать вскрытия в авральном порядке для каждого агента ФБР или следователя убойного отдела — а они все меня об этом просят, я не смогу заниматься ничем другим.

Доктор подтолкнул документ к краю стола.

— Извините, джентльмены. Прошу прощения, но мне надо идти.

— Конечно, — отозвался Пендергаст. — Нам так жаль, что мы заняли ваше драгоценное время.

Д’Агоста с недоумением посмотрел на поднимающегося со стула спецагента. Они что, молча проглотят всю эту туфту и уберутся восвояси?

Пендергаст сделал несколько шагов к двери, потом остановился и, повернувшись к доктору, спросил:

— Странно, что вам удалось так быстро покончить с трупом Феринга. Сколько дней вы с ним занимались?

— Четыре. Но это было явное самоубийство. У нас нет места, чтобы подолгу хранить трупы.

— Ага! Учитывая ваши проблемы с хранением, мы даем вам четыре дня на вскрытие Смитбека.

Последовал короткий смешок.

— Мистер Пендергаст, вы, наверно, не расслышали, что, я сказал. Я дам вам знать, когда мы сможем им заняться. А теперь, если вы не возражаете…

— Ну, тогда у вас есть три дня, мистер Хеффлер.

Доктор недоуменно уставился на него.

— Простите?

— Я сказал, три дня.

Хеффлер прищурился.

— Ну вы и наглец, сэр.