Танец на кладбище

Нора упрямо стиснула зубы. Не для того она проделала весь этот путь, чтобы сейчас повернуть назад. Еще совсем светло. Нетерпеливо тряхнув головой, она решительно двинулась вперед, словно бросая вызов деревьям.

Уйдя вправо, дорожка обогнула небольшую лужайку и нырнула под сень огромных деревьев. Нора быстро шла, наступая на тени от больших сучьев. Гудронное покрытие с паутиной трещин, сквозь которые проросла трава, было залеплено опавшими листьями. С обеих сторон на дорожку наступали кусты. Нора прошла мимо газового фонаря, который в прошлом, вероятно, служил украшением парка, но сейчас обветшал и весь проржавел. Дубы и тюльпанные деревья, толщина стволов у которых достигала пяти футов, перемежались кизилом и китайским гингко. Кое-где из земли торчали острые камни, похожие на лезвия ножей.

Вскоре асфальтированная дорожка сменилась грунтовой, которая поднималась в гору, петляя между стволов. В просвете между деревьями Нора увидела крутой спуск к грязному приливному озеру, на котором шумели морские птицы. Их крики продолжали преследовать ее, даже когда она стала подниматься по извилистой тропинке, расшвыривая ногами горы опавших листьев.

Минут через пятнадцать она остановилась у старой полуразвалившейся стены. Шум Манхэттена почти затих, сменившись шорохом качающихся на ветру ветвей. Солнце уже закатилось, и в октябрьском небе разлилось оранжевое зарево. Становилось все холоднее. Нора посмотрела на деревья, на камни и небольшие озерца, оставшиеся здесь еще с ледникового периода. Казалось невероятным, что в таком густо населенном месте, как Манхэттен, могло сохраниться двести акров первозданного дремучего леса. Она знала, что где-то рядом находились развалины особняка Штраусов. Исидор Штраус был конгрессменом и совладельцем сети универсальных магазинов «Мэйси». После того как они с женой погибли при крушении «Титаника», их поместье в Инвудском парке было заброшено. Похоже, эта стена когда-то огораживала их владения.

Дорожка вела на запад, в сторону от того места, куда направлялась Нора. Сверившись с картой, она, чуть поколебавшись, решила идти напрямую через лес и, сойдя с тропинки, стала пробираться сквозь заросли.

Земля под ногами круто уходила вверх, ее поверхность была усеяна выходящими на поверхность гнейсами. Нора карабкалась по склону, хватаясь за кусты и торчащие из земли пеньки. Руки у нее стали мерзнуть, и она пожалела, что не взяла с собой перчатки. Споткнувшись, она упала на каменистую землю. С проклятием поднявшись на ноги, стряхнула с себя листья, подняла сумку и прислушалась. Ни перепархивания птиц, ни возни белок, только тихое дуновение ветра. В воздухе стоял запах палых листьев и влажной земли. Через минуту она двинулась дальше, все сильнее ощущая скрытую враждебность лесного безмолвия.

Конечно, это было безумие. Темнело гораздо быстрее, чем она ожидала. Сумерки все сгущались, и на небе появился отблеск огней Манхэттена. На его фоне черные стволы деревьев казались нереальными, словно на картине Магритта, где свет неба растворяется в непроглядной темноте земли. Впереди показалась вершина хребта с призрачными силуэтами деревьев. Нора устремилась вперед, из последних сил карабкаясь по склону. Выбравшись наверх, она остановилась, чтобы отдышаться. Перед ней тянулся покосившийся от времени забор из проржавевшей металлической сетки. Нора легко нашла в нем прореху и оказалась на той стороне. Обогнув несколько валунов, она резко остановилась.

Перед ней открылся вид, от которого захватывало дух. Нагромождение камней под ногами круто обрывалось вниз, кончаясь лишь у кромки воды. Она находилась на самой высокой точке Манхэттена. Далеко внизу чернела река Гарлем, несущая свои воды в Гудзон, мерцавший серебром в свете восходящей луны. За Гудзоном возвышались береговые скалы Джерси, казавшиеся черными на фоне закатного неба. Через Гарлем изящной дугой перекинулся мост, по которому проходила Гудзоновская автострада, стрелой вонзающаяся в Бронкс. По ней тек нескончаемый поток желтых огней — жители пригородов возвращались домой после работы. За рекой был виден Ривердейл, густо поросший лесом. К востоку от реки смутно вырисовывались кварталы Бронкса изрезанные дюжиной мостов. Это было изумительное зрелище, поражающее своим геологическим размахом: обширное живописное полотно, на котором первозданная красота природы органично соединилась с причудливым городским пейзажем, сложившимся в течение веков.