Танец на краю пропасти

Шаги последних уходящих клиентов, ножки стульев, скребущие по плитке, приводят нас в себя, приводят в нас; я дышу тяжело, кожа взмокла, мне хочется спрятаться в его объятиях, потеряться в них совсем; я чувствую себя нагой, распятой, непристойной, бесстыжей и красивой.

Мы так и не посмотрели друг на друга в этой погибели, ни на секунду, ни разу.

Я внезапно вздрагиваю от его голоса:

– А Эмманюэли эмоциональны.

– Простите?

– Эмманюэли эмоциональны. Они воспринимают вещи масштабнее, поэтичнее.

Я смотрю на наши две руки на диванчике. С тех пор как мы сидим здесь, они не сдвинулись ни на миллиметр. Это по-прежнему два симпатичных окаменевших многоточия.

И тут пурпур осыпается с моих щек, и я смеюсь, все бесстыдство улетучилось – несколько редких лиц поворачиваются ко мне, любопытные, и очарованные тоже.

– Вы красивы, когда смеетесь.

– Это вы делаете меня красивой.

Он опускает серебряную ложечку в пустую чашку из-под кофе. Тихонько вертит ею, как поворачивают семь раз язык во рту перед признанием.

– Я начал писать книгу.

– Роман?

– Да.

– Вы уже придумали название?

– «Пивная Андре».

Я счастлива – сама толком не знаю, почему. Мне нравится, что он хочет рассказать о нас. Поймать этот момент, когда отрываешься от самого себя.

Когда падение в конечном счете оказывается взлетом.

Мне вдруг приходит пустая, смешная мысль, что буквы слова «Андре» есть в его имени.

Александр продолжает:

– Это история женатого мужчины.

– И он встречает женщину в пивной.

– Да. Его жизнь рухнет. Я думаю, ему даже хочется, чтобы она рухнула.

– Ее тоже. Я думаю, и ей хочется, чтобы она рухнула. Женщине из вашей книги, я хочу сказать.

– Потому что она замужем и больше не любит своего мужа?

– Нет. Она не из тех, кто больше не любит кого-то, потому что любит другого. Или любит оттого, что устала быть одна. Новая любовь не обязательно против прежней. Она может быть просто за себя. Неудержимое головокружение.

– Вы правы. Я хочу сказать, она. Она права. Ну вот, моя книга – это история женатого мужчины, который встретит замужнюю женщину, и их жизни рухнут.

– Да.

– Да.

– Что станется с женой женатого мужчины?

– А с мужем замужней женщины?

– Он будет потрясен. Ничего не поймет. Разобьет две-три вещицы в доме, но вскоре успокоится. Его горе переменчиво. Потом он выдвинет аргумент – дети. И другие малодушные доводы, чувство вины, пережитые вместе трудности, которые скрепляют чету.

– Она тоже будет потрясена. Она не потребует никаких объяснений, захочет, чтобы все произошло быстро. И это будет для нее огромным горем. Долгим. Бесконечным.

– Может быть, в вашей книге женатый мужчина и замужняя женщина должны будут расстаться, там, в этой пивной, и ничего в конечном счете не случится, и они ничего не сломают.

– Если они не посмотрят друг на друга так близко.

– Если им не захочется быть еще ближе. Коснуться друг друга. Ощутить биение.

– Если им не захочется поцеловаться.

Вся кровь отхлынула, когда я говорю:

– Попробовать плод на вкус. Раздавить его пальцами.

– Захочется пропасть.