Танец на крыльях

Они уехали в аэропорт без меня — боялись, что я распластаюсь по взлетной полосе. Реми перед отъездом плакал, а я напоминала ему, что он мужчина и обещал никогда не плакать. Я рассказывала, как мы почти каждый день будем общаться по видеосвязи, и что он даже не успеет соскучиться. Зато в своей крутой школе он узнает много интересного и сможет рассказать мне.

А ведь я тоже могла бы там учиться, работать, да что угодно могла бы!..

Они забрали с собой Же-Же, чтобы малыш не забывал родной язык и не растерял манеры. Я рада, что мадам рядом с моим мальчиком. А в Шанхае их ждет уже Странник. Они забрали даже Доминика в качестве личного телохранителя, потому что он очень привязан к Реми. Они только меня отвязали.

Теперь я понимаю, для чего Демон собирался сплавить меня в путешествие. Но разве я способна ему помешать или он надеялся, что я никогда не вернусь из экстремального тура? Знать бы, чего на самом деле хочет Демон…

Жак остался со мной в Ла-Шер и с фальшивым упоением рассказывал о перспективах для Реми, но держался очень настороженно. Ему было бы намного легче, если бы я билась в истерике — со мной притихшей он не понимал, что делать. И я не понимала, что мне делать дальше…

Третий день подряд я приезжаю к храму и провожу здесь по несколько часов. Оставаться дома невыносимо — меня раздражают сочувствие Лурдес и ее постоянное желание меня накормить, наигранная веселость Клода и шутки Жака. Но я не могу обижать дорогих мне людей и поэтому сбегаю на остров. Разговариваю с мамой. Она очень давно мне не снилась, а здесь… Где еще она сможет услышать меня, если не там, куда рвалась ее душа — в самом сердце Парижа.

*****

— Нет, мне не сдохнуть своей смертью! — рычит Жак. — И мои дети останутся нищими голодранцами! А ведь Доминик, сукин сын, оказался охеренным стратегом! Я бы тоже не отказался, чтобы мне переломали ноги и руки, зато теперь прыгал бы беззаботно с пацаном по китайским маковым полям и ловил бабочек сачком.

— На сломанных ногах? — я с улыбкой смотрю на беснующегося Жака, но на душе становится тревожно.

— Поговори мне еще, пигалица богомольная!

— Жак, что случилось?

— Под жопой кресло намочилось! В интернет залезь — ты у нас гвоздь столичных новостей. Вот как теперь?.. Что?.. Мне самому, что ли, застрелиться?

 Искать долго не пришлось — лихо сработано — "…Юная и порочная Эсмеральда замаливает свои грехи…"

Ну и видок у меня на фото — овца овцой! В глазах тоска, на лице скорбь и ни капли интеллекта. Демон будет в ярости.

— Жак, это надо удалить, — бормочу я, вчитываясь в хлесткие строки писаки. Они и Андре сюда приплели.

— Спасибо за совет, благодетельница моя недалекая! Большая часть уже уничтожена. Только вряд ли в Париже остался хоть один безграмотный француз! Сегодня даже бомжи уткнули свои носы в газетки. Поздравляю, Эсмеральда, ты звезда, чтоб тебя всю жизнь драли одни горбуны! Босс уже в курсе, мне бы теперь с семьей успеть попрощаться.

— Но при чем здесь ты? В таком скоплении туристов сложно вычислить папарацци — там все с камерами… — я растерянно оправдываюсь, понимая насколько жалко это звучит.

Жак долго сверлит меня яростным взглядом и, наконец, выдает:

— Выползешь из дома — и я осуществлю свою навязчивую мечту — сверну тебе шею и вырву ноги. Один хер — отвечать, так хоть за дело.

— Ноги-то зачем? Я же без головы все равно никуда не уйду… — пытаюсь мрачно пошутить.

— Ну в храм же ходила!.. — припечатывает Жак и, толкнув плечом тяжелую дверь, покидает замок.

— Обойдется, деточка, — со спины тихо подходит Лурдес и обнимает меня. — Пойдем, я тебя вкусненьким накормлю, а то исхудала совсем.

*****

— И что он дал тебе — тот, к кому ты так отчаянно взываешь в своих молитвах?

Демон говорит тихо и от этого только страшнее. Он прилетел два дня назад, но в замке появился лишь сегодня. К этому времени исчезли все скандальные новости, связанные со мной, пара издательств и даже думать не хочу, кого еще он заставил исчезнуть.

— Людям необходимо во что-то верить… иногда даже в чудо… — мой лепет в сравнении с демоновскими доводами звучит слишком неубедительно.

— И ты веришь, что рядом с этим древним каменным истуканом твоя жизнь была бы чудесной?

Мне нечего ответить Демону, я уже сказала все, что могла, чтобы оправдать Жака и свое поведение… Я не выбирала себе такую жизнь и не желала быть в эпицентре столичных сплетен. Я не привыкла к этому, но все равно должна была предвидеть…

— Я никогда не мечтал о детях, тем более о сумасшедших дочерях. Но ты уже есть. Не иначе как это происки твоего Бога?! Я дал тебе в разы больше, чем мог бы дать твой настоящий отец или любой, кого навязала бы тебе твоя мать в качестве папаши…

— Заткнись, старый маразматик! Ни ты, со всей своей недвижимостью и властью, ни мой настоящий отец не достойны даже прикоснуться к памяти о моей мамочке. И не говори мне тут о том, что ты мне дал, я у тебя ничего не просила! А то, что ты отнял у меня, не компенсировать никакой роскошью!