Читаем Танец на крыльях полностью

Танец на крыльях

— Боюсь, у тебя недостоверная информация, Диана, — посерьезнел Диего.

— Боюсь, Вы вообще не в теме! Или Вы о его беспорядочных связях? Ну, если от минета с использованием презерватива хоть одна девушка забеременеет, то считайте, Вам крупно повезло. Ваш сын ненавидит женское тело, а особенно… самые интимные органы. Он никогда не целует девушек и не притрагивается к ним. И себя не позволяет трогать! И ни с одной девушкой не встречается больше одного раза…

— Почему? — торопливо поинтересовался Диего. Видимо, слухи и до него доползли.

— Если я Вам расскажу, Вы меня здесь и убьете. Поэтому я хочу, чтобы рассказала Ваша жена.

Под страшным взглядом старика мне захотелось упасть в обморок, а очнуться уже в Париже. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он заговорил снова:

— Почему ты думаешь, что она захочет отвечать на твои вопросы?

— Она не захочет, — я нервно сглотнула. — Я… могу заставить говорить.

Диего снова замолчал и теперь разглядывал меня, как диковинную зверушку, а я в который раз проклинала свои чертовы способности.

— А меня ты тоже можешь заставить говорить?

— Чисто гипотетически — да… — Помоги мне, Господи! — Но сейчас вряд ли смогу, не хватает эффекта неожиданности.

И опять молчание — долгое, мучительное, страшное…

Наконец, Диего берет в руки мобильник и спустя почти целую минуту произносит в трубку:

— Химена, зайди ко мне в кабинет… Быстро, я сказал! — и, отключив звонок, снова уставился на меня тяжелым взглядом. — Ты очень смелая девочка… Безрассудно смелая…

— Иногда со мной бывает, — лепечу я и надеюсь, что мое подрагивающее веко — это лишь внутренний тик. — Диего, я хочу уйти из этого кабинета, как только Вы поймете, что информация стоит Вашего внимания. Я не смогу это слушать. Я разбужу Феликса, и мы уедем в аэропорт. Не хочу, чтобы он о чем-то догадался. Он не простит мне, если будет знать, что Вы в курсе. И Вас не простит… И, пожалуйста, не смотрите на меня так страшно, а то у меня может не получиться. Вы… Вы меня пугаете.

— А как я смогу… — закончить фразу старик не успел, потому что дверь в кабинет распахнулась и вошла взъерошенная и страшная, как смертный грех, Химера. Увидев меня, она сузила глаза и подбоченилась.

— Диего, что эта девочка делает ночью в твоем кабинете? Мне следует волноваться?

— Эта девочка, Химена, хочет задать тебе вопросы. А волноваться тебе или нет — это уж ты сама решишь, — голос Диего прозвучал вполне буднично, и Химена перевела на меня раздраженный взгляд.

— Сеньора Химена, я хочу, чтобы Вы в подробностях рассказали о событиях одного вечера, шесть с половиной лет назад, когда Вы проникли в спальню Вашего пасынка…

Выдержка у тетки, конечно, железная, но я успела на одно мгновение уловить панику, промелькнувшую в ее взгляде. Надеюсь, Диего это тоже заметил… Вот только мне недостаточно этих эмоций, мало!

— О чем это ты, деточка? — пренебрежительно спросила Химена и спрятала от меня взгляд, обратившись к мужу: — Диего, что у вас здесь происходит?

Хозяин дома хмуро смотрел на меня, а я поняла, что, если не справлюсь, мне придется сделать себе харакири. Этих двоих мне ни за что не одолеть. Я прикрыла на несколько секунд глаза…

Она просто старая, беспринципная и очень хитрая овца… А я всего лишь маленькая неопытная пастушка… И все же кнут у меня!

Я резко распахнула глаза и тоном, от которого даже мне захотелось обмочиться, заявила:

— Если бы Ваш муж, сеньора, лучше заботился о своем младшем сыне, он бы постарался вовремя выявить проблему, прибегнув к помощи компетентного психолога. Но мальчику пришлось в одиночку справляться со своими страхами и комплексами. Зато Вам, сеньора, наверняка известно, что одним из самых страшных кошмаров, разрушивших неокрепшую детскую психику, стали Ваши… гениталии…

И вот она — вожделенная паника в глазах бесстыжей овцы! — ХИМЕНА! СЛУШАЙТЕ МОЙ ГОЛОС!..

*****

Аэропорт Шарль де Голль, Париж

— Ух ты! Моя худосочная крошка, в Барселоне так плохо кормят? Или причина в другом? — горланит Жак издалека, словно рыночная торговка.

— Это Жак — он мудак, но лучший их представитель. И по какому-то недоразумению я его люблю, — успеваю выпалить Феликсу, прежде чем Жак левой рукой притягивает меня в объятия со словами:

— Раньше ты мужиков домой не привозила! Взрослеешь и борзеешь!

Одновременно он протянул опешившему от такого напора Фели руку для приветствия.

— Я Жак. Эта пигалица уже, небось, рассказала, какой я мудак?..

— Не распаляйся, старичок, Фели плохо знает французский, — остудила я Жака.

— Феликс, — ответил Малыш на приветствие и, широко улыбнувшись, произнес на жутком французском: — Не настолько плохо, чтобы не понять слово "мудак".

Переглянувшись, мы втроем рассмеялись.