Танец на крыльях

Стремительно следуя по больничному коридору, я стараюсь дышать ртом и не задерживать внимание на жутковатых пациентах, похожих на восставших зомби. Палата Глебова находится в самом конце и, добравшись до нее, я задерживаюсь перед дверью, чтобы переждать головокружение.

Мать Игоря покинула больницу лишь полчаса назад и, к счастью, я с ней не встречусь. Поразительно наглая тетка! Она начала меня осаждать еще неделю назад и настроена была очень воинственно. Я предполагала, что обезумевшая от горя женщина ищет виновных в страшной трагедии, произошедшей с ее мужем и сыном. Но нет — эта истеричка решила повоевать со мной за моего ребенка. И притащилась ко мне в салон.

Возможно, тесное общение с моей теткой позволило Глебовой сложить обо мне кривое мнение, но, при первой же встрече со мной, женщина сразу поставила ультиматум. Либо я добровольно привожу сюда ее ВНУЧКУ! О как! Либо она станет восстанавливать свои права через суд. Потрясающе! Игорь даже не рассказал матери о нашем разговоре, раз уж она не в курсе пола моего ребенка. Это наводит на размышления… Наверняка парень подозревал, что склочная мамаша начнет войну.

В первый раз я выслушала истеричную даму совершенно спокойно и даже не стала грубить в ответ, соболезнуя ее горю. Наверное, это было моей ошибкой. Перед уходом Глебова высокомерно заявила, что дает мне три дня на раздумья. Я усмехнулась на прощание и тут же забыла о ней. Зря расслабилась.

Свой очередной визит госпожа Глебова нанесла, как и обещала, через три дня. В этот раз она застала меня врасплох и уже не в таком благодушном настроении. Тогда же я узнала, что ей плевать на мой статус где-то там, в парижском обществе. Здесь же, в ее городе, я — никто, и лучше бы мне, самоуверенной выскочке, быть умнее и сговорчивее.

Я оказалась на редкость несговорчивой и неблагоразумной — вымыла собственноручно Глебовой рот с мылом, скормила увесистый обмылок и выволокла через черный ход, с трудом удержавшись от пинка по сытой заднице. Хозяйка города, твою мать! Пусть за этот титул сперва с Соболевой пободается!

Но больше всего меня взбесила не борьба за ее гипотетическую внучку и даже не то, что она перешла на личные оскорбления. Меня вывел тот факт, что Глебова уже в мыслях простилась со своим сыном. Прогнозы у Игоря были неутешительными, и шансов на то, что парень сможет продолжить полноценную жизнь, было ничтожно мало. Глебова несомненно страдала, но опустила руки и смирилась — не хотела бороться. Вероятно, в ее извращенной картине мира уже взрослая внучка стала бы прекрасным утешением после смерти сына. Теперь мне не терпится увидеть собственными глазами, насколько безнадежен Игорь Глебов.

Я открыла дверь в одноместную палату и впилась взглядом в мужчину, неподвижно лежащего на кровати. Он ничем не напоминал того Игоря, которого я видела совсем недавно. Однако это именно он — сломленный, жалкий… Но я здесь вовсе не для того, чтобы прощаться и прощать…

— Привет, Игорь, выглядишь отвратительно, — подойдя к его кровати, я переплела руки на груди.

Он перевел на меня взгляд, уголки губ дрогнули, изобразив некое подобие улыбки, а в единственно уцелевшем глазу отразилась… Радость? Честно говоря, я ожидала злость, страх, ненависть… Но Игорь был мне рад.

— Диана, — шепчет он пересохшими губами. — Спасибо.

Спасибо за что? За комплимент? За то, что пришла? Или за то, что не добила?

— Оу! Да ты прямо оратор, а Артурчик сказал, что речь у тебя нарушена. Признайся, тебе просто не хотелось говорить с этим придурком?

Глебов улыбается, не размыкая губ. Оно и понятно — зубов у него осталось совсем немного.

— Ты очень красивая.

— Приятно радовать твой подбитый глаз, но не могу ответить тебе тем же, — я ехидно ухмыляюсь. — Потому что ты, Игорь, сейчас редкостная страхолюдина.

— Да, прости… — улыбка сползла с его лица. — Мой глаз… Тебе, наверное, неприятно?

— Вот уж нет! Я бы сказала, что повязка на глазу придает тебе шарма. Но в целом — жуть. Я бы не стала своему сыну презентовать такого уродливого папашу.

— А ты хотела? — Глебов даже дернулся на своем ложе, насколько это было возможно в корсете почти в полный рост. От боли он тут же скривился и застонал.

 — Ну-у, даже не знаю… Тебе самому-то как — приятно будет вызывать жалость у парня?

— У меня сломан позвоночник, а голова… там вообще все плохо, — обреченно просипел Игорь. — Ты знаешь про Закон бумеранга?

— М-да, однако, крепко он тебя зацепил. Я консультировалась по поводу твоих травм с хорошими специалистами, поэтому в теме. И вот что я тебе скажу — пожевало тебя знатно, но не смертельно и не безнадежно. И сейчас у тебя два варианта. Ты можешь смириться и повесить нос, руки и… Короче, повесить все! И прожить остаток жизни, как унылое го*но, жалея себя и изводя родных. А можешь попытаться все исправить. Вера в себя, знаешь ли, творит чудеса, а в твоем случае даже чудо не понадобится, лишь максимум усилий, ну и финансовых вложений, конечно.

На этих словах Игорь скривился.

— Мать не станет вкладывать средства в безнадежное дело. Теперь, без отца, ей придется научиться жить экономно.