Танец на крыльях

Почему-то я уже знаю, что не услышу в ответ радостный визг и топот детских ножек, но все равно упрямо продолжаю звать своего мальчика. Я бегаю по пустым комнатам, открываю опустевшие шкафы и зову, зову… срывая голос и отказываясь принимать убийственную реальность.

В какой-то момент моих беспорядочных метаний Жак поймал меня и крепко прижал к себе.

— Тихо, малышка, тихо, хватит кричать. Здесь давно никого нет, они уехали еще утром и сейчас уже в самолете.

— А Реми? — жалобно и сипло спрашиваю я, чтобы умереть в следующую секунду.

Из меня разом высосали всю жизнь и погасили свет. Демон меня уничтожил, он лишил меня всего, что было мне дорого. А ведь я чувствовала — с раннего утра была сама не своя, будто что-то обрывалось внутри меня. И вот… оборвалось. Хлесткие пощечины Жака пытаются вернуть меня к свету… Я их слышу, но не ощущаю…

Я выла, словно раненое животное, от которого отказалась родная стая и бросила подыхать среди стервятников. Нет — я не плакала, слез не было — это скулило мое растерзанное сердце, утратившее свою сердцевину, но почему-то по-прежнему продолжающее качать кровь.

*****

Тело внезапно пронзила боль. Я открыла глаза и в предрассветной темноте с трудом различила возвышающийся надо мной силуэт. Неужели я смогла уснуть? Нет, скорее всего, провалилась в короткое забытье.

— Ты проспала, ленивая тварь, — фигура в темноте заговорила голосом Хенга, и мое тело снова ощутило жгучие удары плетью.

Эта боль настолько ничтожна в сравнении с той, что поселилась внутри… Но она сумела отвлечь меня, встряхнуть, и я с мазохистским наслаждением снова прикрыла глаза. Ну, давай, старый ядовитый паук, выйди из себя и попробуй меня разбудить. Удары продолжают жалить незащищенное тело, но я не шевелюсь и не издаю ни звука.

К злобному шипению Хенга и свисту плети добавился звук торопливых шагов.

— Да что ты творишь, старый козел? — раздался возмущенный голос Жака, который тут же перешел в рычание вперемешку с ругательством. Ага, похоже, ему тоже перепала девятихвостая пилюля от "доброго лекаря".

Хорошо, что Жак не может разобрать словесную тираду, в которой Хенг щедро прошелся по его умственным способностям и сравнил его с глупым и грязным животным. К чести Жака, он даже не собирался отступать и, матерясь как французский сапожник, пытался доказать злобному старикану, насколько тот не прав. Хенг же в ответ на французские матюки изливался потоком мудреной китайской брани, сдабривая ее хлесткими ударами своего грозного оружия.

Их необычный диалог мог бы рассмешить стороннего зрителя, но мне он позволил услышать и понять главное — я теперь не просто узница этой средневековой долины — я личная пленница и рабыня умалишенного старца. Демон бросил меня здесь и позволил этому садисту распоряжаться моей судьбой.

Поток моих мыслей был грубо прерван в момент, когда цепкая лапа Хенга схватила меня за волосы и резко сдернула с моего ложа на пол. Я успела сгруппироваться, и падение прошло почти мягко и без травм. Удивительно, что за свою недолгую жизнь я уже второй раз подвергаюсь этой унизительной процедуре. Что-то не так с моими волосами или со мной в целом? Как бы ни было, но больше я никому и никогда не предоставлю такой возможности.

Поднимаясь с пола, я улыбаюсь и не свожу торжествующего взгляда с Хенга. Да что может сделать со мной этот червяк? Убить точно не посмеет. Раз уж Демон оставил здесь Жака и моих преподавателей, значит, для чего-то я ему еще нужна. Не знаю зачем… Но моей смерти он вряд ли хочет. Может, это наказание такое? Не оставит же он меня здесь навсегда… Хорошо, если так. А физическая боль — это даже неплохо, она как временная анестезия от душевной раны.

6.4 Феникс

Вторые сутки без моего Реми я встречаю в местном салоне красоты. Да-а-а, в наших дремучих джунглях есть и такое. Правда, здесь подобные блага цивилизации тщательно замаскированы под крысиные норы. Местной валюты у меня совсем немного, но и необходимая мне услуга стоит недорого. По расписанию у меня сейчас вечерняя пробежка, и нет ни малейших сомнений в том, что Хенг уже рассекретил мою самоволку и озверел в достаточной степени, чтобы "излечить" меня сегодня вечером от раздирающей душу тоски.

Я осторожно пробираюсь по узеньким переулкам к опостылевшему деревянному домику, где меня больше никто не ждет. От осознания этого огромная дыра в моем сердце болезненно пульсирует рваными краями. Я дышу очень часто, но воздуха все равно не хватает. Наверное, вдыхаемый кислород тоже всасывается в эту бездонную сердечную рану.

— Где тебя носит, мелкая овца, ты что, камикадзе? — Мне навстречу, как черт из табакерки, выскочил Жак.

— Зачем так орать, ты меня напугал!

— Да неужели? Ну, тогда приготовься бояться дальше.

Его зловещий шепот неожиданно меня раззадорил, и я ответила с загадочной улыбкой:

— Я просто гуляла, Жак.

— Ты точно чокнутая, — устало выдохнул он. — Имей в виду, в твоей комнате тебя дожидается этот сумасшедший ниндзя со своей плетью, и он реально неадекватен.