Танец на крыльях

Причину своей злости я и сама поняла не сразу. Доминик ведь не пытался меня обидеть или оскорбить. А еще он сказал, что любит меня. Меня, шестнадцатилетнюю девчонку, любит двадцатишестилетний мужчина. Это странно, удивительно, но нисколько не обидно. Он такой взрослый, опытный, а я совсем неумелая. И как же мы теперь с ним будем общаться? Мы ведь больше не сможем дружить, как раньше…

Доминик сказал "люблю, и по-другому уже никак". Вот оно — "по-другому никак"! Он лишил меня единственного друга — себя. И как теперь вернуть эту легкость в общение между нами? Вот черт, теперь по-другому никак. Я зла, как дракон!

3.2 Феникс

Уже целых две недели я избегаю общения с Домиником, благо, это не сложно с моим насыщенным графиком. Я просто не понимаю, как нам взаимодействовать. Но хуже всего, что я все время вспоминаю его поцелуй, и мне совсем не нравится реакция моего тела на эти воспоминания. Сколько бы я не бегала от Ника, от себя убежать никак не получается. Ник мне нравится. А если быть совсем откровенной — этот парень мне очень нравится и уже давно. Только осознала это я лишь сейчас, и теперь очень хочу еще раз ощутить на своих губах вкус его поцелуя.

*****

"Это надо пережить, это надо пережить…"

До ручья осталось метров триста. Дождь льет, как из ведра, и застилает глаза. На мне даже сухой нитки не осталось, а под ногами ужасная слякоть. Ноги скользят и разъезжаются, но я изворачиваюсь, балансирую и каждый раз избегаю падения в грязь.

До ручья еще метров сто. Какое к демоновой бабушке омовение — я и так под водопадом. Конец сентября выдался прохладнее, чем обычно, и противный дождь льет почти каждый день. Но я не чувствую холода. Мне жарко, потому что бежать сегодня особенно трудно. И нет — я не устала, мышцы давно уже привыкли к большим нагрузкам, но скользкая дорога не позволяет расслабиться.

А вот и вожделенный ручей. Может, прямо в одежде искупаться? А что — вряд ли Хенг об этом узнает. Но режим и каждый пункт моего расписания у меня уже в крови, и я отбрасываю крамольные мысли. Быстро снимаю грязную мокрую одежду и ступаю в ледяную воду. Привычно абстрагировавшись от болезненно покалывающих ощущений на коже, я совершаю свой ежедневный ритуальный заплыв.

Полотенце сейчас мне точно не пригодится, оно тут же полностью вымокнет под дождем, стоит мне извлечь его из кожаного рюкзачка. Я надела трусики и принялась полоскать в ручье спортивные штаны и футболку. Позади громко хрустнула ветка, заставив меня обернуться. Страха не было, но зато каково было мое удивление, когда из-за деревьев вышел Доминик и сделал несколько шагов в мою сторону.

О том, что я раздета, даже не сразу вспомнила, и поняла это лишь по взгляду мужчины. Нет, вовсе не смущенному взгляду, и смотрел он отнюдь не в мои прекрасные очи — этот… мой добрый и заботливый друг, мой верный защитник жадно пялился на мою обнаженную грудь.

Таких взглядов я видела великое множество даже когда была еще ребенком. И позднее — в Париже, и даже здесь — в этой китайской дыре мужчинами управляли инстинкты. Ни слабый серый рассвет, ни завеса проливного дождя не смогли скрыть от меня этот похотливый взгляд голодного самца.

Лишь на секунду в голову закрались страх и сомнение, но тут же были сметены негодованием. Подхватив мокрую футболку, я прикрыла ею грудь и с вызовом взглянула на парня.

— Ники, дружочек, а не рановато ли ты по грибы собрался, и где, мать твою, ты потерял свое лукошко?

— Ди, ты невероятно красивая, — проигнорировав мой издевательский тон, хрипло произнес Доминик.

Приблизившись почти вплотную, он медленно протянул руку к моему лицу. Осторожно убрав налипшие мокрые пряди, Ник погладил меня по щеке, осторожно провел пальцами по шее, ключицам, и теперь поглаживал побелевшие костяшки моих пальцев, сжимающих футболку.

Я же, как завороженная, следила за его рукой, а мое тело наполняли новые, неведомые мне ранее, ощущения. Я отчетливо понимала их природу, но совершенно не желала им противиться. А ради чего? Во имя какой-то там великой цели, к которой готовили меня Демон со своим дурным учителем? Да мне даже смысл моего пребывания здесь не понятен.

Возможно, я уже скоро осознаю все четыре истины древней философии и, пройдя по Восьмеричному пути, достигну нирваны, и забудусь в ней, так и не познав греха. Тогда, пожалуй, мне стоит поторопиться и куснуть запретный плод.

Я решительно опустила руки, которыми придерживала футболку у своей груди, и прошептала:

— Дотронься до меня, Ники.

Из горла парня вырвался резкий рваный вздох, на который мое тело откликнулось каждой клеточкой. Мое дыхание участилось настолько, словно я промчалась километров двадцать навстречу своему искушению.

Подрагивающие пальцы Ника обвели контуры моей груди, едва касаясь. От этого невинного прикосновения моя грудь как будто стала больше, а темные соски, как две маленькие пики, нацелились на Доминика. Внизу живота что-то тянуло щекотало и закручивалось… Так вот вы какие — бабочки!