Танец на осколках души (СИ)

Разумеется, коса на мой «жаркий» монолог никак не отреагировала. Зато я, после него, почувствовала себя гораздо увереннее. Страх и панику вытеснило здоровое раздражение от того, что что-то, появившееся для того, чтобы служить мне, этого не делает. Да ещё и, можно сказать, это «что-то» огрызается и кусается.

— Я тебя не боюсь, — твёрдо сказала я, шагнув к, лежащей на полу, косе. — Я не собираюсь бояться того, чем буду сражаться. И моя жизнь, благодаря тебе, здесь не оборвётся. Я подчиню тебя.

Договорив последнюю фразу, я взяла косу в руки. Судя по ощущениям, желания убить меня у неё, нисколько, не убавилось.

— А знаешь, я нашла нашу общую черту характера, — произнесла я. — Ты, как и я, не хочешь признавать власти над собой. Но, к сожалению, как и мне, тебе придётся смириться с этим.

Коса дёрнулась из рук, но я была к этому готова. Я вцепилась в неё мёртвой хваткой и прошипела сквозь зубы:

— Даже не думай снова меня ранить!

Но, коса только об этом и думала. Стоило мне только чуть-чуть ослабить хватку, как я чуть не лишилась головы!

«Похоже, это займёт больше времени, чем я ожидала» — с досадой подумала я. И оказалась права.

Я сидела в комнате уже несколько часов подряд. Может, меньше или больше. Когда сидишь в темноте, никогда точно не знаешь. За всё это время, я успела получить около десятка порезов и столько же раз коса вырывалась у меня из рук. Можно сказать, что у нас сложилась стойкая ничья — она продолжала резать и вырываться, а я продолжала, раз за разом, вновь брать её в руки.

Я, устало вздохнув, села и привалилась к стене. Косу я оставила лежать подальше от себя. Я выбилась из сил. Моя одежда, насквозь, промокла от пота. Руки болели от того, что моё оружие, каждый раз, чуть не выворачивало мои запястья. Желания то-то делать уже не было никакого. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть. Но, увы. Я не могла себе этого позволить. Заснуть в маленьком помещении, наедине с магическим оружием, которое жаждет тебя убить — это не лучшая идея. Поэтому, я сидела на полу и, отрешённо, наблюдала, как затягивается последняя, нанесённая косой, рана.

Коса звякнула, словно, привлекая моё внимание.

— Что, скучно стало? — оторвалась я от созерцания раны, которая уже успела превратиться в тонкую полоску царапины. — Не нравится, что я на тебя внимания не обращаю? Ты как домашнее животное, которое требует общения с хозяином. Только, когда хозяин обращает на тебя внимание, ты не ласкаешься и не виляешь хвостом. Ты кусаешься. М-да, кажется, я совсем рехнулась — с железом разговариваю. Но, если вдруг, ты меня понимаешь, послушай, что я скажу. Ты можешь сопротивляться сколько угодно времени. Ты можешь пытаться убить меня сколько угодно раз. Но… Убить себя я, в любом случае, не позволю. А ты, если и дальше будешь упрямиться, станешь мне не нужна. Я закрою тебя в каком-нибудь чулане и ты, навсегда, там и останешься. Нового хозяина у тебя не появится, ведь, только я могу тобой владеть. Абигор не в счёт. Ты ему не нужна — на это можешь не рассчитывать. И будешь ты пылиться весь остаток вечности, никому не нужная. А ты же хочешь совсем другого, верно? Ты хочешь убивать. Ты хочешь вгрызаться в плоть врагов, заставляя их корчиться в агонии. Так? Я могу дать тебе это, причём, совсем скоро. А для этого мне нужна, всего лишь, твоя покорность. Так что, думай (если, конечно, тебе есть, чем думать), как ты хочешь существовать: всеми забытая или убивая вместе со мной.

Я не знала, имеет ли какой-то смысл моя речь или нет. Но, после неё, я решила сделать последнюю попытку взять косу в руки. Я поднялась с пола, подошла к демоническому оружию, взяла его в руки… И я почувствовала, что желание убить поменялось на другую эмоцию — на… задумчивость. «Неужели, она, действительно, думает?!» — изумилась я. Мне бы очень хотелось на это надеяться потому, что я для себя решила, что если она и в этот раз вырвется из рук, я плюну на это дело и, действительно, навсегда запру где-нибудь это оружие и забуду о нём.

Прошло несколько минут. Коса вырваться не пыталась, хотя, всё ещё пребывала в состоянии задумчивости. Я осторожно взмахнула ею, как будто нападая на невидимого врага. Эмоция косы, вновь, изменилась. В этот раз это было недовольство. Я не понимала в чём дело, пока в моей голове, будто сама собой, не сформировалась мысль: «Здесь никого нет! Здесь нет врагов и нет крови! Нет смысла нападать!».

— И чья это мысль? Моя или, всё-таки, твоя? — вслух, с интересом спросила я, обращаясь к своему демоническому оружию.

Ответом мне была, разумеется, тишина. Я не имела ни малейшего понятия о том, может ли демоническое оружие телепатически общаться со своим хозяином или ещё как-то передавать свои мысли. Но я, всё равно, больше склонялась к тому, что последняя мысль принадлежала не мне.

— Так, ты согласна на мои условия или нет? — поинтересовалась я. — Если — да, то дай мне это, как-нибудь, понять.