Танец над бездной

Все чаще Эвелина задумывалась над тем, чтобы отступиться от гордости, запросив милости правителя сразу после начала испытания. И сама ужасалась этим недостойным мыслям. Потому что подобная слабость означала окончательное и бесповоротное поражение. А девушка еще хотела повоевать с повелителем. Хоть это желание и уменьшалось с каждой неделей.

У Эвелины за неделю не успевали зажить синяки. Она давно привыкла к некрасивым багрово-синим гематомам, которые в изобилии украшали ее некогда нежную кожу. Девушка уже забыла, как это – жить без ежедневной боли. У нее ныли каждая мышца и связка. Эвелина даже не подозревала раньше, что их так много в теле.

Девушка с ужасом осознавала, что начинает тупеть от бессмысленности и монотонности существования. Разум, спасаясь от немыслимых нагрузок, все чаще впадал в оцепенение. Эвелина жила в странном подобии полусна-полуяви. К сильнейшей измотанности прибавилась бессонница. Девушка часами ворочалась на неудобной кровати, не в силах уснуть, будто кто-то неведомый решил лишить ее единственной отрады и спасения от ежедневной рутины. И лишь перед рассветом удавалось на пару часов погрузиться в тревожное забытье, которое не давало отдыха ни измученному телу, ни уму.

Эвелина таяла на глазах. И прежде не страдавшая излишней полнотой, теперь она поражала какой-то болезненной неестественной худобой. На осунувшемся лице ярко выделялись только глаза, подчеркнутые темными кругами усталости. У девушки не осталось сил даже на разговоры. Если можно было промолчать – она молчала, наученная горьким опытом общения с императором, который любую неосторожную фразу с легкостью обращал против собеседника. Понятное дело, что сверстники, которые и прежде сторонились ее, теперь почти полностью прекратили с ней общение. Впрочем, Эвелина даже не заметила этого, полностью погруженная в невеселые и однообразные раздумья.

Риена также предпочитала обходить свою бывшую ученицу стороной. Пару раз Эвелина сталкивалась с ней в коридорах Академии, но Высокая старалась как можно быстрее разминуться с девушкой, даже не глядя в ее сторону.

Ронни прекрасно видел изменения, которые происходили с его племянницей, но предпочитал не вмешиваться в процесс обучения. Только встречал Эвелину после каждого урока на крыльце Академии и помогал ей добраться до комнаты, где почти насильно вливал ей в горло отвар, поддерживающий силы. Однако это мало помогало, точнее – не помогало совсем.

Все чаще личная ученица императора задумывалась о смерти. Жизнь начинала казаться ей невыносимой. Хотелось просто лежать, чувствуя, как уходит боль, как покидает беспокойство. Никуда не надо спешить, нечего страшиться завтрашнего дня, когда придет черед услышать в который раз: «Правитель ждет вас».

В краткие моменты отдыха Эвелина уходила на обрывистый берег, туда, где начался ее первый урок. Стоя перед пропастью, она мечтала. Даже не так – собиралась с духом сделать роковой шаг. Наверное, если очень верить, то бездна сжалится, превратив тебя в белокрылую чайку. И тогда Эвелина без сожалений улетела бы от этого жестокого места. Все чаще девушка вспоминала родную Лазурь, маленький архипелаг в синих далях безбрежного океана, где некогда она была почти счастлива. И, наверное, Эвелина давно прыгнула бы вниз, если не страх – что и в призрачной обители Богов ей не найти покоя. Что и там ее разыщет император, следуя зову клятвы, а значит, страдания будут длиться бесконечно. А еще подобное бегство говорило бы о полном и безоговорочном поражении. Отчаяние девушки было еще не настолько глубоким.

Эвелина жила на грани нервного срыва. Она сама удивлялась тому, что еще держится. На гордости, на безумном желании выжить и победить, на ненависти. Девушка страшилась того, что в одно утро просто не сможет встать и пойти на занятия, что забьется в истерике при виде посланца, зовущего на урок, что упадет на колени, умоляя оставить ее в покое.

Такое положение дел не могло длиться вечно. И вот наконец переломный момент наступил.

Эвелина брезгливо рассматривала полужидкую кашу, положенную ученикам на завтрак, и задумчиво крошила хлеб в тарелку. Она давно разучилась чувствовать голод, принимая пищу скорее по обязанности, чем из-за необходимости.

– Ты должна поесть хоть немного,– неслышно подошел к столу Ронни.

– Спасибо, я не голодна,– рассеянно отозвалась девушка.– Что-то нет аппетита.

– Послушай, Эвелина,– тяжело присел на стул маг.– Я давно наблюдаю за тобой. Пойми, мне очень неприятно, что император проводит обучение столь жестоким образом. Но у него огромнейший опыт в воспитании. Думаю, он знает, что делает. Прошу тебя, потерпи еще немного.

– Я не виню вас,– пожала плечами Эвелина и ехидно добавила: – Конечно, император не может ошибаться в своих поступках.

– Тише,– шикнул на нее Ронни, встревоженно оглядываясь по сторонам, словно проверяя – не слышал ли кто неосторожных слов племянницы.– Ты рискуешь.