Танец над вечностью (СИ)

— Ну нет, так нет, — легко согласилась я и встала. — Прощайте.

— Подождите, Гуго, не горячитесь, — вмешался Лешуа, успокаивающе кладя руку на локоть каторжника. — Давайте ее дослушаем. Зачем вам все это надо?

— Мне надо? Мне ничего не надо! Это же вам надо счастье Алисочки с ее молодым человеком, — передразнила я повара. — Шарлотта и так разбавила свою благородную кровь, спутавшись с безродным офицером и родив от него…

— Ты выражения-то выбирай, — грозно нахмурился воевода. — Мой побратим стоит с десяток таких дутых аристократов, как эта…

— Поэтому она и мечтает о знатной невестке для сына. А личный повар императора — это уже что-то…

— Дерек? — служанка робко тронула своего ненаглядного за плечо. — Это возможно?

— Вы недоговариваете, — Лешуа прищурился, глядя на меня, его бесцветные глаза сверкнули. — Что вам на самом деле надо?

Клятый повар почуял неладное.

— Когда вы завоюете благосклонность императора непревзойденным гаяшимским десертом "Поцелуй Единого" и роскошным княжеским напитком из какаовых бобов, то подадите новое блюдо по моему особому рецепту…

— Вот оно что… Я не собираюсь становиться отравителем!..

— Да бог с вами, никто вас и не заставляет. Вы порадуете императора смешением этих двух блюд. Ванильное холодное лакомство, политое молочком из горького миндаля и взбрызнутое горячим шоколадом на виноградном сахаре. Красиво и вкусно… ммм… пальчики оближешь…

— Не понимаю.

— Ах да, думаю, еще стоит украсить дольками переспевшего гаяшимского персика, у него такой аромат… Демон, да я сейчас сама слюнями захлебнусь. Ну не верите, при вас слопаю всю креманку этого лакомства, слово даю, — я смотрела на Лешуа прямым честным взглядом и широко улыбалась, но он все равно чуял подвох.

— Вы ничего не делаете просто так. Еще раз спрашиваю, зачем вам это надо?

— За это лакомство вы попросите императора о высочайшей милости, — посерьезнела я. — Головы.

— Чьей головы? — оторопел повар.

— Ой да господи, ну что ж вы все такие тупые! Головы колдуна Вырезателей, конечно же! Чьей еще? Или я, по-вашему, святая София-угодница? У которой в рукаве завалялся источник божьей благодати, исполняющий любые, самые дикие желания? Ваши желания, между прочим!

— Я бы ей не верил, — тихо пробормотал воевода в сторону. — Она грозилась отравить…

— А что касается тебя, Даугав…

— А я все гадал, когда же до меня дойдет очередь, — скривился он. — Я под твою дудку плясать не намерен, так и знай!

— Ты обеспечишь достоверность той нелепой выдумке, которая пришла в голову инквизитору. Шарлотта не успокоится и будет копать, пытаясь доказать, что Луиджиа и Лука — не дети Рыбальски. Да и сам Рыбальски тоже не так прост… Хотя с ним легче. Он слишком хочет верить в свое отцовство, поэтому любые сомнения будет трактовать в нашу пользу, но все же… Побеспокойся, чтобы в общине бесцветных нашлась могила Ежении, чтобы нашлись свидетели, которые вспомнят о ее пребывании в Соляном замке. Сделай все, чтобы комар носа не подточил.

— Пфф…

— Ах да, еще мне нужен священник посговорчивей. Сделай милость, воевода, найди такого до завтра. А ты, Ёжик, да-да, и это не обсуждается, ты пригласишь Шарлотту на обед и представишь ей Лешуа как своего лучшего друга, которому многим обязан. Будешь просить за него и его дочурку, а если твоя бывшая зазноба начнет упрямиться, то пригрозишь, что расскажешь Сигизмунду, кто его настоящий отец. Но попытайся обойтись без угроз. Вспомни молодость и прояви всю обходительность, очаруй Шарлотту, можешь даже закрутить с ней роман. Надо только тебя одеть поприличней…

— Она замужем, — сквозь зубы процедил Ёжик и побледнел. — И я не собираюсь портить жизнь своему сыну.

— Тогда я соберусь и испорчу, — разозлилась я, чувствуя, как снова подкатывает усталость. — Расскажу Рыбальски, чьего сына он воспитывал двадцать лет как своего! И оставит он твоего Сига без наследства, а Шарлотту вышвырнет на улицу! Не злите меня!

Я хлопнула ладонью по столу и встала, обведя присутствующих тяжелым взглядом. Мои спутники молчали. Повар кусал губы и морщил лоб, Тень прильнула к его плечу и что-то тихо шептала.

— Я жду, — нарушила я тишину.

— Хорошо, — кивнул Лешуа. — Но я хочу, чтобы вы поклялись, что не задумали отравить императора моими руками. Милагрос утверждает, что вы всегда держите слово.

— Всегда, — кивнула я, скрывая торжествующую улыбку. — Я клянусь, что в ваших блюдах яда не будет…

Но непомерное потребление сладкого все равно доведет императора до могилы…