Танец Огня.

Очень скоро Лора поняла, что готова лопнуть от переживаний. Она впервые ощутила, что ей не хватает подруги, перед которой можно было бы выговориться, с которой можно было бы поделиться… Стоп! Стоп! Стоп! Чем же это ей, Лоре, вдруг захотелось поделиться? Ну не тем же, что Наташка Степанова совершенно неинтересная, вульгарная особа? Да кому какое дело, хороша или плоха Степанова? А, собственно, о чем вообще говорят подруги? У нее их никогда не было. Всех подруг всегда заменяла мама. Хорошо это или плохо? Выходило, что плохо. Нет никакого смысла затевать с мамой разговор о Степановой, которую она даже не знает. Впрочем, зачем говорить о Степановой, когда ей хочется поговорить совсем о другом человеке… Нет! Не может быть! Просто не может быть такого, чтобы ей хотелось говорить о Мищенко! Да кто он такой, этот Мищенко? Самовлюбленный болван! Троечник! Математику так и продолжает у своей Степановой списывать! А та и рада стараться за двоих… Дурочка! А как она поглядывает на нее, Лору! Явно свысока. Она думает, что Мищенко предпочел Лору ей. Наивная! Да Лора сама от него отказалась. На что он ей нужен-то? Да ей двадцатилетний Макс Тахтаев не знает, как угодить. Если бы Степанова видела Тахтаева, сразу спрятала бы подальше свой дурацкий взгляд. А что? Попросить, что ли, Макса как-нибудь заехать за ней в школу? Все рухнут, увидев его новенькую «Мазду»! А когда он сам выйдет из машины, высокий, красивый, шикарный, Степанова вообще удавится от зависти! А вот когда она удавится, Лора и подойдет к Мищенко, и скажет…

От этих своих мыслей Лора чуть не рассмеялась прямо на алгебре. Сдержалась с трудом. Но смех рвался из груди горький, чуть ли не со слезой. Да что ж это такое. Ну почему ей так хочется уесть Степанову? И что такое она сможет сказать Мищенко, когда Наташка удавится от зависти? Ну… вообще-то Сергей как-то ненавязчиво предлагал ей стать его девушкой… Боже! Какой пошлый оборот «стать его девушкой»! Но что-то в этом обороте, безусловно, есть. Конечно, она вполне может подойти к Мищенко и спросить: «А помнишь, ты мне предлагал…» Когда он вспомнит, можно сказать: «Ну так вот: я согласна. Временно. На пробу». Да, но вдруг он не вспомнит? Или скажет: «Дорого яичко к обеду! А теперь поздно, мадемуазель Лоран — я с Наташей!» Тоже нашел с кем быть! С Наташей! Кстати, очень интересно, где сейчас Сергей находится? И неужели вместе со Степановой? Какой кошмар! Какой же это кошмар!

Лора с трудом дождалась, когда закончится день, в котором потерялись Мищенко со Степановой. Она плохо спала и наутро явилась в школу с темными кругами под глазами. Как она ни пыталась их замазать тональным кремом, они все равно предательски синели под глазами.

Последнюю парту кабинета физики, в котором должен был проходить первый урок, облепили девчонки. Лора прислушалась к их разговору. В общей болтовне явно солировала Степанова:

— А потом мы пошли в кафе! Представляете, Сережа купил два коктейля, две такие огромные креманки мороженого с шоколадом, потом кофе, пирожные… и даже… какое-то вино… чуть-чуть… вку-у-усное… такое тягучее…

— Ликер, наверно, — подсказал кто-то Наташе.

— Наверно, — легко согласилась она. — Я пока не разбираюсь.

— Лиха беда начало! — опять сказал кто-то, и девчонки услужливо рассмеялись.

Когда Степанова заметила Лорин взгляд, то, явно повысив голос, произнесла:

— А в субботу мы поедем в Павловский парк! Он меня уже пригласил! Я сначала отказалась, а потом, думаю, отчего бы и не съездить… проветриться. Может, еще чем-нибудь вкусным угостит, правда, девочки!

Девчонки все так же услужливо рассмеялись, и в этот самый момент в класс вошел Мищенко. С лица Степановой мигом исчезло самодовольное выражение. Она протиснулась сквозь строй девчонок, подошла к Сергею и спросила:

— Сережа, ты математику успел сделать? Мы ведь очень поздно приехали!

Мищенко мельком глянул на заднюю парту, откуда к их разговору прислушивались одноклассницы, потом скользнул странным взглядом по Лоре и буркнул:

— Я сделал.

— Сам? — удивилась Наташа, что, похоже, здорово разозлило Сергея. Он развернулся к ней всем корпусом, упер руки в бока и резко ответил:

— Представь, сам! Ты думаешь, что я полный дебил?!

— Нет, ну что ты… я так не думаю, — зачастила Наташа.

В этот момент прозвенел звонок на урок, и из лаборантской в кабинет вышла физичка. Начался урок.

Этот школьный день прошел для Лоры будто в бреду. Она с трудом досидела до конца уроков. На английском даже схватила первую в своей жизни тройку. Вообще-то ей надо было бы поставить пару, но учительнице явно было жаль бывшую круглую отличницу. Она пыталась выяснить, не больна ли Лора и все ли в порядке у нее дома.

— Все в порядке, а я — здорова, — отрубила та и положила на учительский стол дневник со словами: — Ставьте, что заслужила.

Эмма Васильевна долго мялась, зачем-то листала дневник, а потом все же нетвердой рукой вывела отметку. Лора была уверена, что получила «неуд», и, когда увидела «трояк», бросила на учительницу недоуменный взгляд. Та жалко пожала плечами и сказала: