Танец Опиума (СИ)

— Знаешь, Сакура, мы сейчас с Саске даже не общаемся. Всё вернулось в прежнее состояние. Он ненавидит меня, а мне на него плевать. Ты неимоверными усилиями так долго пыталась наладить наши отношения… и всё коту под хвост. Я больше ничего не чувствую, а Саске захлебывают эмоции, обида и злость. Мы снова убиваем всех подряд. Перестали ценить чужие жизни.

Итачи ни капли не преувеличивал и не приуменьшал. Саске превратился в неуравновешенного, обиженного на весь мир ребёнка, который не знает слова «нет». Всевластие и безнаказанность туманом застилали ему глаза. В конечном итоге, Итачи сместил его с места Главы Десяти Отделов и назвал мальчишкой. Младший Учиха возненавидел братца. Они и по сей день грызутся, как собаки. И не осталось ничего от той любви, доброты и тепла, которую они дарили друг другу долгие несколько лет до и после смерти Сакуры.

— Мы выиграли войну, Сакура. Мы уничтожили Сенджу, стерли их с лица земли. Весь гнев Акацуки свалился на них, как снег на голову. Потрясённые твоей гибелью, они сделали всё, чтобы отомстить. И мы с Саске в том числе. Вот уже как пять лет затишье. Вот уже как пять лет наши враги трепещут. Мы выиграли войну, но победа не принесла нам наслаждения… Та цена, которую мы выплатили, слишком велика. Какой был в этом смысл? — Итачи горько усмехнулся. — Эту войну я затеял ради тебя. Ради того, чтобы ты жила в мире без насилия и грязи. Ради того, чтобы извести всех, кто, так или иначе, может потревожить твой покой. Все мы сражались ради тебя…, но ты умерла. И всё, чего мы достигли, превратилось в прах. Сейчас я ясно понимаю, что совершил ошибку. Я ошибался, Сакура! На самом деле, мы выиграли сражение, но проиграли войну. Ведь в конечном итоге всё свелось к твоей жизни. Всё свелось к тебе…

Итачи вспомнил, какой кровавый был конец у этой длительной войны. Пять лет назад она закончилась, но народ до сих пор помнит, как голыми руками Итачи, словно помешанный, убивал Главы враждебной семьи. Никогда люди не забудут того, как Саске загрыз убийцу Сакуры, зубами вырвав бедняге трахею. В памяти подчинённых Учих навсегда останутся фрагменты той истории, как Акакцуки ножами, руками и зубами убивали всех, кто был причастен к Сенджу…

— Все это наводит меня на мысль, что ты была в нашей жизни зря. После себя ты не оставила ничего. Даже Дейдара, который тебя знал, погиб в тот день, когда спасал тебя. Ты даже нам никогда не снилась. Я тысячи раз засыпал и буквально умолял Вселенную дать мне шанс увидеть тебя во сне, но мои мольбы улетали в пустоту… точно так же, как и ты. Тебя просто забрали у нас, а взамен оставили только нестерпимую боль и обрекли на вечное страдание. За пять лет счастья с тобой мы вынуждены расплачиваться всем остатком своей жизни, обрекая на такую же боль своих детей и жён, к которым мы с Саске едва ли что-то испытываем. Иногда я даже сомневаюсь, существовала ли ты на самом деле, или ты плод нашего воображения… Ведь не бывает такого, чтобы после человека вообще ничего не осталось… Совсем ничего.

Подул прохладный ветерок, и Итачи невольно прикрыл уставшие глаза.

— На самом деле, я пришел сюда, не чтобы плакать. Я думал, что сдержусь… — Итачи решительно смахнул остатки слёз с глаз и щёк и горестно улыбнулся. — Я пришёл, чтобы попрощаться с тобой, Сакура. Пришёл, чтобы сказать, как сильно я тебя люблю. Что никогда тебя не забуду. Я хочу, чтобы ты знала: мы с Саске оба тебя любили. И когда ты ушла… мы не смогли… оба не смогли смириться. Мы не счастливы, Сакура. Мы уже больше никогда не будем счастливы… Мы слишком сильно тебя любили… слишком счастливы были с тобой…

— Хватит, — вдруг шепнул кот-то позади старшего Учихи, дрожащим, сорвавшимся от слёз голосом. — Итачи, пожалуйста, хватит…

По щекам Саске скатывались крупные слёзы, которые тот даже не пытался скрывать. Слова о слабости здесь были неуместны. Итачи сразу понял, что его младший братец в силу своей развитой интуиции сразу после его ухода последовал втихушку за ним и, как следствие всего этого, слушал весь его разговор с Сакурой.

В руках Саске сжимал белую ткань — ту самую простынь, которую Микото чудом успела сохранить из всех вещей в том проклятом доме в Мортэме. Брюнет пошатнулся, но его брат, вовремя среагировав, оказался рядом и положил твёрдую руку на плечо братца. Тот посмотрел на него благодарными глазами верной псины — так, как смотрел он до своих метаморфоз.

Учихи вместе, рука об руку, дошли до могилки, и очень долго сидели на коленях перед ней, отдавая ту дань уважения, которую они не отдали десять лет назад. Саске в последний раз в своей жизни склонил голову брату на грудь и позволил Итачи стать ему опорой. Он в первый и последний раз шепнул своему старшему братцу слова благодарности за всё, что тот сделал для него, за то, что не бросил, за то, что вместе с ним разделил это горе… Уходя, Саске расправил простынь и накрыл ею покосившийся крест.

— Я тебя в машине подожду, — кивнул он Итачи и медленной поступью отправился прочь от могилки, оставляя брата наедине с дурнушкой и позволяя ему должным образом попрощаться.