Танец Опиума (СИ)

Жутко даже рассказывать, как Саске бросался на шею брата, тряс его за плечи и просил опомниться, мол, хватит, хватит нести какую-то чушь, хватит молчать, словно бы это конец… «Это не конец! Она жива! Итачи, вернись за ней! Она тяжело ранена!» — кричал младший Учиха, когда Итачи крепко прижимал братца к своей груди и не давал ему упасть на холодный мраморный пол. Фугаку еле справился тогда с этой восьмидесятикилограммовой тушей, когда уводил его с крыльца дома — подальше от Итачи. Микото хваталась за голову и плакала, когда её старший сын объяснял ей произошедшее спокойным, размеренным голосом — так, словно бы это было пустяком. У брюнетки от новости о смерти Сакуры ноги подкосились, и Итачи едва успел её поймать.

Словом — весь дом его родителей за десять минут превратился в обитель слёз, истерик и криков. Итачи так и не смог заставить себя остаться, ночью вернулся в Мортэм.

— Ты не обижайся на Саске. Не вини брата за его отсутствие — ему сильно досталось. Он и так слишком многое пережил за эти десять лет. Увидь он твою могилу — окончательно бы сломался… — Итачи качнул головой, пытаясь оправиться от болезненных воспоминаний и не дать воли слезам. — Последующий год прошёл как в тумане. В родительском доме Саске перестал разговаривать. Он почти не ел, не пил и совсем не реагировал на внешние раздражители. Отец настаивал на Реабилитационном Центре, но я даже слушать не стал. Я забрал Саске в Чёрный Дворец, в горы. Думал, что ему полегчает на природе. Мы жили там совсем одни. Представляешь, я сам готовил и убирался! — Итачи истерично засмеялся, а затем прикусил губу. — Однако там всё усугубилось. У Саске начались кошмары. У него было несколько нервных срывов. В итоге он перестал спать и у него начались проблемы со здоровьем. Сакура, я так боялся за него тогда… Он цеплялся за меня, как за последнюю надежду. Смотрел на меня так, как будто искал смерть в моих глазах, и ничего не говорил. Он не разговаривал со мной даже тогда, когда я умолял его сказать хоть слово. Просто молчал… и кричал иногда — истошно так, словно умирал.

Чёрный Дворец стал клеткой для младшего Учихи. Горы давили на него. Свежий воздух стал отравой. Он задыхался в собственном горе, как задыхаются астматики в пыльном помещении.

Для Саске его брат стал единственным живым человеком не только во всём этом пустующем, тихом до отвращения дворце, но и во всём мире в целом. И он действительно цеплялся за него, страшась, что потеряет последнюю нить, соединяющую его сердце с небьющимся сердцем дурнушки. Он мечтал уснуть и никогда не проснуться. Он мечтал встретиться с Сакурой хотя бы ещё разок. Последний разок… Хотя бы одним глазком глянуть и всего-то! Но вместо этого медленно умирал.

— За год он превратился в скелет, ей-богу! Сакура, ты бы испугалась. Он сбросил почти половину своего веса… Я до сих пор помню, как выпирали его кости, и как слаб он был. Кашлял постоянно и хватался за мою руку, как ребёнок. И не разговаривал. За год он из здорового и крепкого парня превратился в призрак, и я испугался, что потеряю его, — Итачи поднял свои красные от слёз глаза и уставился невидящим взглядом на деревянный крест. — Сакура, я так боялся потерять своего младшего братика. Мне было так страшно, что и его не станет в этой пустом мире… Поэтому под конец того года я отвёз его к родителям и попросил помощи. Отец с матерью быстро подыскали нужное… место, но улучшений не последовало, — Учиха виновато покачал головой.- Ему стало хуже без меня, но и к нему меня не подпускали. Говорили, что Саске нужен покой и отдых от всего, что его раньше окружало. Из-за всех этих таблеток, которыми его пичкали, ему стало лучше в плане здоровья, но психика была подорвана. Он в этой Лечебнице на стенки бросался… и людей убивал всем, что под руку подвернётся… Я себе места не находил весь тот год, который Саске пробыл в этой чёртовой Лечебнице. И когда он вышел, мне казалось, что всё повернётся в лучшую сторону, но… стало ещё хуже, — Итачи болезненно нахмурился. — Он не пил, не баловался наркотиками… Он просто замкнулся в себе. Целыми днями мог сидеть перед окном неподвижно, а по ночам приходил ко мне и спросонья спрашивал, куда ты ушла.

«Итачи, — тихо шептал Саске, нагнувшись к самому уху своего брата, и легонько тряс его за плечо до тех пор, пока Учих-старший не просыпался. — Куда Сакура ушла? Время уже позднее, а её всё нет…»

— И я был растерян, — тихо говорил брюнет. — Я не знал, что ответить, Сакура. Я не знал, как ему объяснить, что тебя больше нет. Поэтому говорил, что ты поехала к Наруто в гости и скоро приедешь… Саске успокаивался и ложился рядом со мной, потому что один заснуть никак не мог. И когда я обнимал его, то чувствовал, как он дрожит, как он замёрз… Кажется, мы превратились тогда в двух маленьких мальчишек, которых бросили на произвол судьбы собственные родители, которые ютятся друг возле друга и пытаются найти утешения в тишине.