Танец под золотой вуалью (СИ)

- Что ещё? – попыталась я развернуть голову, но тщетно. Придержав меня одной рукой, Джун дотянулся до чего-то на моём стуле с вещами, и через миг я с ужасом увидела в его руках наручники. – О, нет!

- О, да! – прищурился он, облизнувшись и, воспользовавшись перекладиной на спинке моей кровати, быстро захлопнул на мне браслеты. Я истерично задергала их, теряя надежду вырваться. – Так-то лучше.

- Джун! Джун! Прошу… - начала я, но он приложил к своим губам палец, попросив меня помолчать.

- Ты не готова принять поражение? Ты будешь просить и умолять о пощаде, или, всё-таки, как закаленный в разных передрягах полицейский, с достоинством примешь чужую победу?

Стиснув зубы, я собиралась дышать огнем и извергать проклятья, но задумалась. Он прав. Я всегда утверждала, что женщины не хуже мужчин, что им всё по плечу, что мы не слабые… однако, давить на жалость – это низко. Я могу достучаться до сердца Джуна, показывая, как мне неприятно и плохо, но это будет нечестно. Мы сражались, мы бились, и он выиграл. Я соперник и я же трофей, который достался сильнейшему. Я не жертва, а всего лишь награда.

- Выключи свет, пожалуйста. – вздернув нос, отчеканила я. Заметивший перемену во мне, Джун заинтересованно поднялся и, дойдя до выключателя, нажал на него. Спальня погрузилась в полумрак, озаряемый фонарями с улицы.

Джун вернулся и плавно опустил рядом со мной одно колено, продавив матрас. Его рука легка на мой подбородок. Я не стала взбрыкивать и отводить лицо. Пройдясь по нему, мужчина опустился по шее в пространство ворота блузки. Верхняя пуговица была расстегнута. Одной рукой, он пошел выводить остальные из прорезей, одну за другой. После последней ткань сама съехала в разные стороны, обнажив мой торс, закованный лишь в бюстгальтер. Джун мягко наклонился вперед, коснувшись губами ключицы. Я закрыла глаза, не понимая, что чувствую. Унижение, отвращение, ненависть? Нет. Губы целовали меня всё горячее и ниже, достигнув вершины груди, спрятанной за кружевной чашкой лифчика. Пальцы Джуна приспустили их, открыв оба соска, один для его губ, другой для прикосновения ладони. От твердеющих сосков по телу пошли мурашки. Черт возьми, удовольствия ещё не хватало!

- Я не собираюсь делать тебе больно, Мэя. – подтвердил мои мысли мужчина, подтянувшись и, сказав это, накрыв мои уста своими. Я попыталась не дать состояться поцелую, и упорное сопротивление избавило меня от него. Но только от него. Джун опустился ниже, ведя языком линию между грудей, по животу, лизнув пупок и опустившись до линии брюк. Его пальцы взялись за пуговицу. Да мать твою, неужели это случится?! Неужели мы трахнемся?!

Расстегнув молнию, он рывком опустил штаны с моих бёдер. Я вскрикнула, сведя ноги теснее. На мне были не самые сексуальные трусики из всех возможных, ведь я не рассчитывала на секс этой ночью. Но, похоже, на них никто не обратил внимание. Вернувшись повыше, Джун лег на меня всем телом, запустив между нами свою руку, опустившуюся вниз, к нижнему белью. Его дыхание опалило моё ухо и свободная рука, отведшая волосы за него, дала пространство языку, щекотнувшему ушную раковину. Пытаясь не стонать, я открыла рот и так и застыла, боясь распахнуть зажмуренные глаза.

- Какого же идиота ты из меня сделала, как же я… я думал, что возненавидел тебя навечно. – признался Джун бархатистым шепотом. – Но почему-то ты не попадаешь под мою ненависть, как я не пытаюсь сказать себе, что всё кончено и простить такое невозможно…

- Может, тебе просто очень хочется трахаться? – выдавила я из себя, сдерживая лишние звуки, готовые политься стройным рядом: пальцы Джуна скользнули под резинку трусиков и, протиснувшись меж сведенных бедер, ласкали клитор. Мне хотелось скулить.

- Не без этого, Мэя, - хмыкнул он и, вжавшись в мой живот своим пахом, добавил: - Но, в отличие от ухаживаний, ведущих к сексу, я надеюсь на обратное. Что эта ночь, хоть немного, сделает меня тебе ближе, и ты посмотришь на меня, хоть раз, другими глазами.

Единственное, что пока стало мне ближе, это его возбужденный член, упершийся в меня чуть выше его руки, доведший мой клитор до изнеможения. Я поджала губы, втянув их внутрь и, трясясь, стала дергаться и вырываться. Нет, так не должно быть! Почему телу приятно? Почему оно хочет Джуна? Почему ноги желают раздвинуться и попросить сунуть между них что-нибудь? Заработав пальцами быстрее, мужчина ввел в меня сразу два и, надавливая ими изнутри вперед, куда-то, где находится мифическая точка G, присел и добавил вторую руку. Теперь одной он стимулировал клитор, а другой имитировал фрикции, с давлением на какую-то очень, очень чувствительную область, так что я не выдержала:

- Нет, Джун! Пожалуйста, остановись! Прошу, хватит! – и, когда мой голос сорвался на писк, он добавил энергии своим движениям, затерев мои возбужденные органы, к которым прилила кровь, с такой частотой, что я заорала и, елозя скованными брюками ногами, ощутила, как увлажнилась рука Джуна, находившаяся внутри меня.