Танец под золотой вуалью (СИ)

- Я пойду, если разрешите? – попросился Чоноп и Джун жестом выказал дозволение. Принесенный моим напарником листок был подтянут и, взяв ручку, мужчина подписался внизу под текстом.

- Значит, мне сказано «нет»? – подождав, когда закроется дверь за парнем, заговорила я.

- Я от тебя тоже «да» редко слышал. – проворчал Джун, создавая вид деятельности среди отчетов и служебных записок.

- А я обязана была соглашаться на всё? – надув губы, я усмирила свой нрав. – Но ведь ты же, в результате, получил всё, чего добивался и хотел.

- Потому что я был крайне настойчив. – Судя по оттенённым синевой под ними очам, он долго не спал, когда покинул меня, и не отказался бы от кофе, недаром он косился на коммутатор и ждал, когда там дадут сигнал о пришествии. Не Христа или Всадников Апокалипсиса, конечно, но сотрудника, способного принести чашечку крепкой бодрящей арабики, как минимум. – Ты можешь взять пример и обивать порог моего кабинета ближайшие полгода.

- Больше ты ничего не хочешь? – усмехнулась я, готовая скомкать челобитную и швырнуть ему в лицо. На удивление, смотреть друг другу в глаза оказалось куда проще, после пережитого, чем я представляла.

- Такую же нахальную, как мама, дочку. – прочувствованно изрек Джун, тут же сложив перед собой пальцы и упершись в них губами, как будто замыкая их на замок от лишней болтовни. Я слегка огорошилась, случайно скомкав уголок листочка в своих руках. Он всё ещё не передумал по поводу меня?

- Ты перегибаешь. Я даже о замужестве ещё не думала.

- Поэтому и выбрала незрелого юнца?

- Давай прекратим этот разбор? Выбрала и выбрала. – рассердилась я, скосившись на ручку двери и закрутив её.

- Ты как будто боишься ответственности, Мэя, не хочешь взрослеть. Но подумай, когда тебе будет за тридцать, ему ещё не будет и двадцати пяти лет. Ты остепенишься, а он всё будет хотеть гулять, бегать, искать опасности. Пусть даже через десять лет, но ты захочешь брака и детей… или ты против них что-то имеешь? – на всякий случай спросил меня Джун.

- Нет, просто не думала о них. – пробурчала я. Как-то не могли появиться мысли о детишках, когда и парня-то нет.

- Вот, видишь. Этот твой… Джело, он не из тех, что быстро угомонятся, да и угомонятся ли когда-нибудь? Преступный мир никогда не отпускает. Это из полиции можно уволиться, как ты это пытаешься сделать. Можно уйти в отставку, на пенсию, а воры и убийцы? Они либо по тюрьмам перебиваются, либо не доживают до старости, пристреленные в потасовках или по заказу, или при облаве. Оттуда бесполезно стараться уйти. Ты слышала рассказ Гука? Это на всю жизнь клеймо и обязательства, кандалы! Они потомственные хулиганы!

- Ты, видно, невнимательно слушал, если не понял, что никакие они не хулиганы! – воспротивилась я, но Джун не дал развить спор, поскорее согласившись:

- Хорошо, допустим, они не совсем преступники, а лишь имитация их, но от этого их жизнь не становится безопаснее, осмысленнее. Они рискуют собой, прячутся, подставляются и пропадают… и ты можешь никогда не узнать, куда и как. Либо же тебе придётся бегать следом, заниматься тем же самым, но скажи мне, прямо в глаза, ты могла бы убивать или красть? – не отводя глаз, как он и попросил, я выдавила кроткое «нет». Что ж, по крайней мере, обманывать я умею, ведь последнее мне на днях придется совершить, и я намерена реализоваться, как грабительница. Мужчина откинулся на спинку кресла. – Вот видишь? Ты просто идешь на поводу у заигравшего в попе детства.

- Да, ты прав, я не хочу взрослеть! – взмахнула я руками. – Потому что у меня никогда не было шальной молодости, безумного подросткового озорства, я не добрала всего этого, неужели же не могу взять это сейчас? Да, я хочу бегать с молодым мальчиком и чувствовать себя девочкой, потому что всегда, с младенчества до последних дней, моя судьба была серой, скучной, обыденной до зуда костей, а я, как и все девчонки, мечтала о приключениях, рыцарях, похищениях и безумной любви! И именно это я получила, наконец, встретив Джело и «золотых», и теперь могу потерять, оставшись сидеть на месте, хотя с тобой ничего безумного, кроме прошедшей ночи, у меня не было.

Джун посмотрел на меня мягко, но страдальчески. Повертев ручку меж пальцев, он подался вперед, опершись на столешницу и локтём чуть не сдвинув какую-то папку с края, но вовремя её придержав.