Танец с дьяволом

— Джи-Эл повез ее к доктору. Она не хотела ехать. — Патриция вытащила из вазы цветок и стала нервно вертеть его в руках. — Она такая несчастная, грустная… И они с Джи-Эл все время ссорятся. Странно: он такой добрый и просто хочет ей помочь.

— Знаешь, девочка моя, иногда все гораздо сложней, чем кажется на первый взгляд.

Лепестки розы медленно опускались на пол. Патриция провожала их взглядом.

— Папа, я все понимаю, вы развелись, Джи-Эл мне объяснил, но мы с тобой будем снимать кино? — она смотрела на него печально.

— Конечно, будем.

— Джи-Эл не любит кино… Ты бы рассказал ему, как снимают фильмы… Может, он просто не понимает… Поговори с ним, папа. — Она взглянула на часы. — Он вот-вот вернется.

— В другой раз. Мне пора на студию. — Он крепко обнял ее. Потом повисло неловкое молчание, и Дэнни сказал: — Не забудь мишку покормить — он мед любит.

— Не забуду.

— И еще не забудь: я очень тебя люблю и всегда буду любить, что бы ни случилось.

— И я тебя люблю, папа.

— И ты всегда будешь моя маленькая Пат?

— Всегда.

— Всегда?

— Всегда.

В лифте Дэнни вытер слезы. Слава Богу, он еще не потерял ее. Может быть, и вправду они станут близки, как когда-то?

Двери лифта раскрылись. Прямо перед ним стоял Стоунхэм. Мгновение они молча смотрели друг другу в глаза.

Первым заговорил Джи-Эл:

— Я ведь слов не ветер не бросаю. Я вас уничтожу.

Глава XIV

1987.

СЕВЕРНАЯ ФИЛАДЕЛЬФИЯ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ.

— Дедушка! Дедушка! — маленькая чернокожая девочка спрыгнула с велосипеда, взбежала по выщербленным ступеням крыльца.

— Ну что еще? — рослый мужчина вытер пот с эбенового лба и снова взялся за рубанок.

— К тебе какой-то важный джентльмен…

Тучный человек в клетчатом тесноватом костюме приближался к ним мимо гераней, высаженных в старых автомобильных покрышках, вместо горшков.

— Почем ты знаешь, что это джентльмен? — осведомился старик, положив огромную руку на голову внучки.

Подойдя, клетчатый представился:

— Здравствуйте. Меня зовут Маккрейчен, я ищу мистера Тайрона Луиса.

— Считайте, что нашли.

— Скажите, мистер Луис, во время мировой войны вы служили в 44-м парашютно-десантном батальоне?

— Не отпираюсь.

— В таком случае, вы позволите задать вам несколько вопросов, касающихся вашего боевого прошлого?

— Позволю. Присаживайтесь.

БЕВЕРЛИ ХИЛЛЗ.

После двух сетов с новым тренером и двенадцати заплывов в бассейне Дэнни словно воскрес душой и телом. Он с удивлением заметил, что насвистывает, направляясь в свой кабинет, который с тех пор, как он своими руками пристроил его к спальне на втором этаже, сделался его любимым местом. Ему работалось там лучше, чем на студии. Ему нравилось, что в любую минуту можно откатить дверь и посмотреть на деревья, выйти и окунуться в бассейн или размяться на корте, сняв усталость и недовольство собой.

Лили Кэйн, его помощница, которую устроил ему недавно Милт, уже включила компьютер, готовясь к работе. Дэнни нравилась эта интеллигентная молодая женщина, недавняя выпускница той самой киношколы при Университете Южной Калифорнии, где учился когда-то и он сам. Она была привлекательна — розовощекая, темно-русая, с мерцающими синими глазами и крепким статным телом крестьянской девушки с полотна кого-нибудь из старых французских мастеров.

— Я вижу, у вас сегодня хорошее настроение, мистер Деннисон.

— Да. И надо попытаться сохранить его.

— Приложу все усилия, — рассмеялась она.

Дэнни начал диктовать.

— Общее собрание акционеров. Один из них — металлург — обращается к председателю правления Эдварду Эвримену: «Вы хотите нарушить все десять заповедей и поклоняться золотому тельцу…»

— Простите, мистер Деннисон, — прервала его Лили. — Мне кажется, что для металлурга он выражается слишком пышно, а?

Дэнни холодно поглядел на нее.

— Ой, только не меняйте настроение, — она подмигнула.

Дэнни усмехнулся.

— Ладно, давайте попробуем что-нибудь другое. Только бросьте вы, ради Бога, «мистера Деннисона». Зовите меня просто Дэнни.

— Есть, сэр! Есть звать «просто Дэнни»!

— Вот-вот. Пишите: «Вы, кучка богачей, наживаетесь за наш счет! Чем больше денег у вас, тем меньше их у нас, вы богатеете, мы разоряемся…»

— Это гораздо лучше.

Она набирала текст, а Дэнни незаметно разглядывал ее. Она почти не пользовалась косметикой — лишь чуть заметно подведены глаза, иногда становившиеся зелеными и по-детски невинными, что не противоречило сверкавшему в них уму. Все ее вопросы и замечания были уместны и разумны и заставляли Дэнни точнее подбирать слова, вложенные в уста его героев.

Она набирала, а он расхаживал взад-вперед по кабинету, диктуя:

— Председатель правления: «Вы, должно быть, не понимаете, что у меня есть обязательства перед держателями акций». Ему отвечает металлург: «Но больше всего акций у вас, и обязательства у вас перед вашей жирной задницей!» Тогда председатель в бешенстве вскакивает и кричит: «Это и есть капитализм! А вам бы хотелось коммунизма?»

— Мистер Ден… Дэнни, но разве он не прав? — спросила Лили.