Танец с драконами

Сир Барристан отражал верхние удары и предоставлял доспехам отражать нижние. Его меч тем временем поранил щеку противника и рассек грудь. Совсем обезумев, Храз швырнул жаровню с горячими углями Селми под ноги. Рыцарь перескочил ее. Клинок Храза вновь скрежетнул по наручу.

– В яме я отсек бы тебе руку, старик.

– Мы не в яме.

– Скидывай свои латы!

– Сдавайся. Еще не поздно.

– Сдохни! – Аракх зацепился за гобелен и повис. Сиру Барристану только это и требовалось. Он полоснул Храза по животу, отбил освобожденный аракх и прикончил врага колющим выпадом в сердце. Внутренности бойца вывалились на ковер, как жирные угри.

Клинок в руке рыцаря стал красным наполовину. Раскиданные угольки понемногу прожигали ковер, Квецца плакала.

– Не бойся, дитя, – сказал рыцарь. – Я тебе ничего не сделаю, мне нужен только король.

Вытерев меч о занавесь, он вошел в спальню. Благородный Гиздар зо Лорак скулил, прячась за гобеленом.

– Пощади! Я не хочу умирать!

– Мало кто хочет, но когда-нибудь все мы умрем. – Рыцарь поднял Гиздара на ноги; Бестии должны были уже обезоружить Стальную Шкуру. – Побудете в тюрьме до возвращения королевы. Если ваша вина не будет доказана, вреда вам не причинят – порукой в том мое рыцарское слово. – Сир Барристан вывел Гиздара из спальни, чувствуя в голове странную легкость. Он был рыцарем Королевской Гвардии – кто он теперь?

Миклаз и Драказ, прижимая к груди штофы с вином, округлившимися глазами уставились на труп Храза. Квецца все еще плакала, Джезена, девочка постарше, утешала ее, другие дети стояли молча.

– Ваше великолепие, – выговорил Миклаз, – благородный Резнак мо Резнак просит вас незамедлительно выйти…

Он обращался к королю так, будто сира Барристана здесь не было и на полу не лежал залитый кровью мертвец. Скахаз должен был и Резнака взять под стражу – что у них там стряслось?

– Куда выйти? – спросил старый рыцарь. – О чем сенешаль просит его величество?

– В-выйти на террасу. – Миклаз точно впервые заметил Селми. – Они там, снаружи.

– Кто «они»?

– Д-драконы. Их кто-то выпустил, сир.

«Да помогут нам Семеро!» – подумал сир Барристан.

Укротитель драконов

Ночь кралась на своих медленных черных лапах. Час нетопыря… час угря… час привидений. Принц лежал в постели и грезил, не засыпая: в голове у него бурлили кровь и огонь.

Отчаявшись уснуть, Квентин Мартелл встал, вышел в горницу, налил себе в потемках вина. Сладкий напиток приятно лег на язык; он зажег свечку и снова наполнил чашу. Принц говорил себе, что вино его усыпит, и знал, что это неправда.

Поставив чашу, он поднес ладонь к пламени. Он вложил в это всю свою волю, но как только огонь лизнул руку, с криком отдернул ее.

– Квентин! Спятил ты, что ли?

Нет, ему просто страшно.

– Геррис?

– Услышал, как ты копошишься.

– Да… не спится.

– Разве бессонницу ожогами лечат? От нее помогают колыбельные и теплое молочко. А девушка из Храма Благодати и того лучше – могу привести.

– Какая там девушка. Шлюха.

– Их называют Благодатями, и они ходят в одеждах разного цвета. Те, что для любви, носят красное. – Геррис сел за стол с другой стороны. – Нашим септам стоило бы перенять у них опыт. Заметил ты, что у всех старых септ рожи как чернослив? Вот что целомудренная жизнь с ними делает.

С темной террасы слышался тихий шум.

– Дождь идет. Твои шлюхи все разбежались.

– Не скажи. У них там в садах беседочки, есть где укрыться. Те, кого не выбрали, маются в саду до восхода солнца, одинокие и заброшенные. Почему бы их не утешить?

– Я их должен утешать или они меня?

– Они тебя тоже, не без того.

– Такое утешение мне не требуется.

– Брось. Дейенерис Таргариен – не единственная женщина в мире. Девственником умереть хочешь?

Умирать Квентину не хотелось совсем. Ему хотелось целоваться с обеими сестрами Герриса, жениться на Гвинет Айронвуд, следить за ее расцветом, иметь от нее ребенка. Хотелось выезжать на турниры, охотиться, побывать у матери в Норвосе, прочесть книги, присланные отцом. Хотелось, чтобы Клотус, Вилл и мейстер Кеддери были живы.

– По-твоему, Дейенерис приятно будет услышать, что я валялся со шлюхой?

– Кто знает. Мужчинам нравятся непорочные, а женщина хочет, чтобы мужчина знал свое дело. Тут, как и в фехтовании, нужна выучка.

Стрела попала в цель. Квентин, прося руки Дейенерис, чувствовал себя незрелым юнцом. Королева ужасала его чуть ли не больше ее драконов: что, если он не сумеет ей угодить?

– У нее на то есть любовник, – сказал он. – Отец не для того меня сюда посылал, чтобы я ублажал ее в спальне. Ты знаешь, зачем мы здесь.

– Жениться на ней ты не можешь: она уже замужем.

– Она не любит Гиздара зо Лорака.

– Брак – одно дело, любовь – другое. Ты принц и должен понимать это лучше меня. Говорят, твой отец по любви женился: много ему было от этого радости?

Мало. Половину своей супружеской жизни родители провели врозь, половину в ссорах. Если послушать людей, это был единственный необдуманный поступок отца; единственный раз он позволил сердцу взять верх над головой и всю жизнь об этом жалел.